Иванушка на курьих ножках

– До сих пор неприятно, когда тот разговор вспоминаю. И что получилось? Законная половина Братова выздоравливать начала. Эмилия все равно решила своего добиться, позвонила супруге Романа, про свою связь с Братовым доложила. Но женщина была старше Эми и умнее, она засмеялась: «Многие бычки бегают по чужим угодьям травку жевать, да в родное стойло возвращаются. Знаю про ваши отношения, сама посоветовала Роме тебя в качестве временной партнерши использовать. Сама болела, а для мужчины воздержание опасно. Теперь выздоровела, в твоем обслуживании больше нет необходимости. Скажи, сколько за услуги должны? Сразу заплатим!»

Рассказчица покачала головой.

– Опустила она Эмилию с высоты будущей жены Братова на уровень проститутки. Сестра просто взбесилась, пошла к директору театра и выложила историю, мол, Братов к ней поздно вечером в гримерку вломился, изнасиловал, вот пусть теперь все пожелания Эми выполнит. Ей нужны квартира, машина, дача, сольные партии, поездки за рубеж. И вообще, она беременна!

Леокадия подозвала официанта, заказала еще чаю и продолжила:

– Жадности у сестры намного больше, чем ума. Директор пообещал разобраться, через пару дней пригласил Эми в кабинет. Она вошла, а там Роман сидит, улыбается: «Дорогая, ты напутала, вот справка от врача! У меня нет и не может быть детей по причине перенесенной в подростковом возрасте свинки. Если ты и впрямь беременна, то точно не от меня. И что? Продолжишь молоть языком о наших кратковременных отношениях? Или заткнешься?» Потом повернулся к директору и осведомился: «Кого больше хочешь в друзьях иметь, меня или убогую подтанцовку?» – «Конечно, тебя, – вмиг ответил начальник, – кому эта утка, косящая под орла, интересна?!»

Леокадия развела руками.

– Итог акции – Эми вытурили на улицу. Сестра ко мне примчалась в слезах. Отношения у нас плохие, но помочь ей больше было некому. Попросила кое-кого, Эмилию взяли в штат другого, не особо популярного театра. Прошло несколько месяцев, и выяснилось, что Эмилия и впрямь беременна.

Глава восьмая

– Значит, Валерия не родная дочь Кирилла Мефодиевича? – уточнил я.

Леокадия объяснила:

– Кирилл женился на Эмилии, и через пару месяцев после росписи у молодой супруги живот вырос. Нет точного ответа на вопрос, от кого родилась Валерия. Думаю, после беседы с Братовым сестра вскоре легла в постель с влюбленным в нее Фокиным. Он тогда был хорошим концертмейстером, служил в популярном театре. И родители не лыком шиты. Главная в паре Анна Степановна, Мефодий Кириллович ее во всем слушался. Связей у женщины было полно! Ее очень уважали, она невестку куда угодно продвинуть могла. У жениха, правда, не было своей квартиры, но у его родителей многокомнатные хоромы неподалеку от консерватории. Анна Степановна и Мефодий Кириллович никогда к ним в гости не заглядывали, с родителями невестки не общались, Эмилию не приглашали на дни рождения. Старшие Фокины не говорили ничего плохого о жене сына, они просто не желали видеть ее. Почему? Не знаю, но, возможно, пару оттолкнули жадность жены сына и подозрение, что Эмилия солгала Кириллу, сказала, что забеременела от него, а на самом деле отец ребенка кто-то другой. Но к Валерии старшие члены семьи Фокиных прекрасно относились. Они девочку к себе приглашали, дарили вещи, игрушки. После того как Эмилия выгнала дочку на дачу, Анна Степановна очень переживала, что Леру выпихнули из родного дома в деревню и та учится в сельской школе. Когда малышку вернули в Москву, родители Кирилла искренне обрадовались. Девочка опять стала к ним заходить, благо идти через двор в соседний дом. Но потом, когда Мариусу исполнилось семь, визиты прекратились, потому что Эми обязала Леру навещать родителей отца только в сопровождении брата. Школьник, в отличие от сестры, оказался шумным, плохо воспитанным, не слушался ни Анну Степановну, ни Мефодия Кирилловича, хватал все без спроса, разбил несколько фарфоровых статуэток, которые собирала бабушка. Его просили не трогать фигурки, но без толку. А потом, после очередного визита Мариуса, мать Кирилла обнаружила пропажу очень дорогого кольца, подарка мужа на тридцатилетие свадьбы. Анна Степановна попросила сына разобраться с произошедшим, Кирилл вечером перезвонил, сказал: «Мама, Мариус ничего не брал».

Леокадия потерла виски пальцами и продолжила: