Ивушка неплакучая

— Может, и пойдет. Она ведь не старуха. Да и надоело, чай, выслушивать об себе разные бабьи сплетни, наговоры разные. Задержался, скажем, ты ли, другой ли какой мужик где-то, не пришел вовремя домой, а его жена уж Марею костерит, у нее, мол, под бочком пригрелся суженый. Не будешь же ходить в каждую избу с опровержением. Так и перекатывается из дома в дом дурная молва о бабенке. Поневоле выйдешь замуж за любого. А Федченков, он, что же, мужик он, по-моему, дельный и трезвый, не такая пьянь, как иные некоторые…

— Прошу без намеков! — рассердился Тишка, и без того выслушавший ее с упавшим сердцем.

— Да тут и без намеков все ясно. Иди, выхлебывай свое вонючее пойло, закидывай удочки. И так заболталась с тобой лишку! — И, взмахнув озорно платком перед самым его носом, опахнув душистым ветерком, встряхнув непросохшими, свившимися на спине в длинные жгутах волосами, она быстро пошагала к полевой дороге, ведущей к бригаде.

Тишка долго провожал ее необычно пригорюнившимися, покрытыми сумеречной дымкой глазами. Почему-то сказал тихо, про себя:

— Вот ить как оно получается…

30

Со ступенек тракторной будки навстречу Фене поднялись сразу три человека — Кустовец, Точка и Федченков. Четвертый, Авдей, тоже поднялся, но не стронулся с места, молча наблюдал за теми тремя и за Угрюмовой.

— Здравствуйте, Федосья Леонтьевна! А мы вас ищем, — сказал, пожимая Фенину руку, Кустовец.

— Как тут поживают наши «Кировцы»? — сразу спросил Федченков, но секретарь райкома прикрикнул на него:

— Погоди ты со своими тракторами! Дай с человеком как следует поздравствоваться. Присыпкин вон с ног сбился, разыскивая вас, Федосья Леонтьевна.

— Раненько вы, Владимир Григорьевич, к нам.

— Так уж случилось.

Они возвратились к будке, присели на скамейке возле длинного обеденного стола. Кустовец держал в руках свернутую в трубку газету. Указал на нее глазами:

— Читали?

— Это вы про Пленум? А как же, читала. И пр радио, и по телевизору слышала. Не только я. Все мои девчата.

— Ну и что вы скажете?

— А что тут сказывать? Спасибо умным людям — услышали нас, которые с темного и до темного на земле трудятся. Вы вот, Андрей Федорович, — глянула она на Федченкова, — третьего дня звонили и справлялись, как поживает женская тракторная бригада. Неважно она поживает, дорогой председатель «Сельхозтехники»!

— Почему? — спросил Кустовец, переводя взгляд свой с Угрюмовой на Федченкова и в обратном направлении.

— Да все потому же… — Феня перевела дыхание. — Девчонки давно вернулись с курсов, а тракторов не хватает. Их бы, может, и хватило, да запасных частей нету. Вот и «мотается он вон, — она качнула головой в сторону прислонившегося к будке Авдея, — мотается то в областной центр, то в район, к вам, дорогой наш Андрей Федорович. Ищет все запасные части. А у вас, товарищ Федченков, завсегда один ответ: не поступили! Разве ж это дело? Разбегутся мои трактористки, вот увидите, тогда уж их не соберешь…

— Завтра продадим вам еще четыре новых трактора. Мы уж с Точкой договорились. Слышите, товарищ старший механик? — окликнул Федченков Авдея.

Тот буркнул:

— Слышу.

Авдей не спускал ревнивых своих глаз с молодого еще, налитого упругой силой темнокудрого Кустовца, искуривая одну сигарету за другой: множество белых окурков овечьей отарой рассыпалось у его ног. А секретарь райкома, словно дразня его, свободно положил свою загорелую, оголенную по локоть, по-мужски сильную волосатую руку на Фенины как бы сжавшиеся вдруг плечи. Да еще и сказал:

— А вы что это торчите там, Авдей Петрович? Подсаживайтесь к нам. Разговор наш и вас ведь касается. Полагаю, не в последнюю очередь.

— Мне и отсюда все… слышно, — Авдей хотел сказать «видно», но на ходу перестроился. С места он не стронулся.

— Хорошо, тогда слушай, — заговорил Кустовец суховато. — Федосья Леонтьевна тревожится не зря. Девчата действительно улепетнут, если их не посадить на новые или хотя бы хорошо, надежно отремонтированные машины. Лучше, конечно, на новые. Опытные трактористы и на старых управятся. А для этих трактор пока что вроде игрушки, им хочется поиграться с ним. А игрушки полагается покупать детям новенькие, так, что ли, товарищ Федченков?.. Э, да и ты чегой-то приуныл? Почему не слушаешь секретаря, а все зыркаешь по сторонам?.. Где упрятал выводок-то свой? А ну-ка вытряхивай их из машины и веди сюда!..

— Правда, Андрей Федорович, — заторопилась и Феня, только сейчас сообразив, что председатель «Сельхозтехники» приехал в ее бригаду не один, а прихватил с собой и детей, свой «выводок», как выразился Кустовец. — Бабушка Катерина покормит их… Бабаня, ребятишкам щец-то, голодные небось, как волчата!

— Сейчас, — отозвалась старая повариха и, видя, что поднимается со скамейки и Федченков, крикнула ему: — Да вы сидите, Андрей Федорыч, занимайтеся своим делом, а я уж одна как-нибудь управлюсь с этим содомом. Не привыкать… У меня самой было их семеро… — Последние слова с трудом пробились из ее груди, вырвались на волю скомканными, помятыми.