Из 'Автобиографии'

Мало-помалу Уэбб и его высокие заслуги были забыты. Тогда на сцену выступил Блисс и "Америкен паблишинг компани" и установили непреложный факт, что это они меня открыли, потом — что это они меня создали, — и, следовательно, опять нужно было выражать благодарность. С течением времени нашлись и еще претенденты на эту важную заслугу. Они появлялись то в Калифорнии, то в Неваде, то в других местах, так что я наконец должен был убедиться, что меня открывали и создавали такое множество раз, как ни одно другое творение рук божиих.

Уэбб верил в то, что он литератор. Быть может, ему удалось бы заразить этим суеверием весь мир, если бы он сам не испортил дела тем, что напечатал свои произведения. Они его выдали с головой. Проза была у него умилительно младенческая, стихи — немногим лучше; однако он продолжал жевать эту жвачку, пока не умер от умственного переутомления два года тому назад. Человек он был пустой, а по натуре и воспитанию — мошенник. Как лжец он был еще туда-сюда и врал не без успеха, но и тут не выдвинулся, потому что был современником Элиша Блисса, а когда дело доходило до вранья, Блисс мог затмить и стереть с лица земли целый континент Уэббов.

Около 1872 года я написал еще одну книгу — "Налегке". С "Простаков" я получал пять процентов прибыли, что равнялось двадцати двум центам за каждый экземпляр. Теперь я получил несколько предложений от солидных фирм. Одна предлагала пятнадцать процентов, другая отдавала мне всю прибыль и довольствовалась популярностью, которую ей должна была принести моя книжка. Я послал за Блиссом, и он приехал в Элмайру. Если б тогда я смыслил в издательском деле столько, сколько смыслю теперь, я потребовал бы с него семьдесят пять или даже восемьдесят процентов чистой прибыли, и это было бы только справедливо. Но я решительно ничего не понимал в этом деле, а спросить у кого-нибудь поленился. Я сказал Блиссу, что не желаю расставаться с его фирмой и что каких-нибудь особенных условий мне не нужно. Я сказал, что, по-моему, мне следовало бы получать половину чистой прибыли, и Блисс с энтузиазмом ответил, что я совершенно прав, совершенно прав.

Он вернулся к себе в гостиницу, составил там договор и на другой день привез его ко мне на дом. В нем я наткнулся на сюрприз. Там было сказано не "половина прибыли", а "семь с половиной процентов с цены каждого проданного экземпляра". Я попросил его объяснить, в чем дело. Я сказал, что мы договаривались не так. Он ответил: "Да, не так", но он изменил редакцию и поставил семь с половиной процентов, чтобы упростить дело: семь с половиной процентов с экземпляра и составят ровно половину прибыли; впрочем, если будет продано больше ста тысяч экземпляров, то доля издательства будет чуть-чуть больше моей.

У меня оставались некоторые сомнения и подозрения, и я спросил: может ли он в этом поклясться? Он моментально поднял руку и поклялся, повторив слово в слово все то, что он только что сказал.

Только через девять или десять лет я догадался, что клятва эта была ложная и что семь с половиной процентов не составляли и четверти всей прибыли. За это время Блисс издал несколько моих книг и, разумеется, на каждой из них меня щедро обсчитывал.

В 1879 году я вернулся из Европы с готовой для печати книгой "Пешком по Европе". Я пригласил Блисса, и он явился ко мне на дом для переговоров об этой книге. Я сказал, что не доволен условиями, что не могу поверить, будто бы семь с половиной процентов с экземпляра составят половину прибыли, и что на этот раз он должен написать в договоре: "половина прибыли", не упоминая ни о каких процентах с экземпляра, иначе я отнесу книгу в другое издательство. Он сказал, что совершенно со мной согласен, что так и следует, что это только справедливо и что, если его директоры не согласятся и будут против, он сам уйдет из издательства и напечатает книгу на свои средства; все это было очень мило, но я знал, что он — хозяин в издательстве и что там примут всякий договор, на котором стоит его подпись. Договор лежал на бильярде, скрепленный его подписью. С тех пор как были изданы "Простаки за границей", он на своих директорах просто верхом ездил и не раз говорил мне, что заставляет их делать так, как он хочет, угрожая им, что уйдет из издательства и я уйду вместе с ним.

Не понимаю, как это взрослый человек может быть таким простодушным и наивным, как я в то время. Должно же было мне прийти в голову, что если человек говорит подобные вещи, то или он сам дурак, или меня считает за дурака. Да я и был дураком. И потому даже самые простые, элементарные истины были мне недоступны.

Я заметил ему, что едва ли компания будет возражать против договора, который уже подписан им. Тогда он, улыбнувшись своей беззубой улыбкой, указал мне на одну подробность, которую я упустил из виду: что это договор с мистером Блиссом, частным лицом, и "Америкен паблишинг компани" в нем не упоминается.