Из 'Автобиографии'

Был как раз такой случай. Нам требовались три доллара. Они были нужны нам сию же минуту, немедленно. Уже не помню на что они были нужны, только помню, что были нужны до зарезу. Суинтон сказал мне, чтобы я шел и достал три доллара; сказал, что и он пойдет тоже. У него не было и тени сомнения, что мы с ним достанем нужные деньги, — такова была твердость его религиозных воззрений. Я, говоря по совести, не разделял его веры. Я понятия не имел, где мне добыть три доллара, и так ему и сказал. Я увидел, что ему стало стыдно за слабость моей веры. Он сказал, чтобы я не раздумывал; бог нам поможет. Он сказал это так, словно это само собой разумелось. Я увидел, что он действительно уповает на божью помощь и счел нужным сказать, что, насколько я знаком с этим предметом… Не буду передавать нашего спора. Его твердая вера подкрепила меня. Я вышел почти уверенный, что бог нам поможет.

Битый час я скитался по улицам, тщетно стараясь придумать, как мне достать три доллара. Наконец, я забрел в "Эббит-Хауз" — это был новый отель — и присел отдохнуть в холле. Вскоре в холл вбежала собака. "Ты не обидишь меня?" — прочел я в ее глазах. Я ответил ей тоже взглядом, что она найдет во мне друга. Она благодарно помахала хвостом, подошла, положила мордочку мне на колени и устремила на меня неотразимо-ласковый взгляд карих глаз. Это было прелестное существо, изящное, как юная девушка, все в шелке и бархате. Я поглаживал ее шелковистую голову и ласкал ее вислые ушки, — мы походили на влюбленную пару. В эту минуту бригадный генерал Майлс, герой дня, вошел в холл отеля молодцеватой походкой в синем с золотом нарядном мундире, привлекая к себе внимание присутствующих. Он увидел собаку и сразу остановился, глаза его загорелись; в его сердце, как видно, жила еще страсть к этим милым зверям.

Генерал наклонился и погладил собаку.

— Какой чудный песик, просто красавец! Не продадите ли вы его?

Я был поражен. Вот оно чудо! Предсказание Суинтона начинало сбываться.

Я сказал:

— Что же, могу продать.

— Сколько вы просите?

— Три доллара.

Генерал, видимо, удивился.

— Три доллара? Только три доллара? Но ведь это замечательная собака. Она должна стоить не меньше пятидесяти долларов. Будь я хозяин, я не продал бы ее и за сто. Подумайте, я не хочу обижать вас.

Если бы он знал действительное положение вещей, он понял бы, что не может меня обидеть, равно, как я не могу обидеть его. Я ответил твердо, так же, как в первый раз:

— Три доллара. Я прошу за собаку три доллара.

— Что же, пусть будет по-вашему, — сказал генерал.

Он уплатил мне три доллара, взял собаку и поднялся с ней по лестнице.

Минут через десять в холл вошел пожилой человек с меланхолическим выражением лица и стал бродить взад-вперед, заглядывая под столы и под кресла. Я спросил его:

— Что вы ищете? Не собаку ли?

Его лицо было озабочено и печально. Теперь оно засветилось радостью, он воскликнул:

— Да! Вы ее видели?

— Видел, — сказал я. — Она только что была здесь. Я видел, как она пошла за одним джентльменом. Если желаете, я мог бы ее разыскать.

Я никогда не встречал такого выражения признательности. Дрожащим от благодарности голосом он сказал, что просит меня поискать собаку. Я сказал, что готов быть полезным, но поиски могут быть хлопотными. Могу ли я рассчитывать на некоторое вознаграждение? Он сказал, что вознаградит меня с радостью, он несколько раз повторил это "с радостью", и спросил, сколько я хочу.

Я сказал:

— Три доллара.

Он был удивлен. Он сказал:

— Это же гроши! Я охотно уплачу вам десятку.

Но я повторил:

— Нет, я прошу три доллара, — и, не дожидаясь ответа, направился к лестнице, ведущей наверх. Божья помощь испрашивалась Суинтоном в размере трех долларов, и я счел бы кощунственным просить хоть на цент больше. Проходя мимо конторки портье, я узнал у него номер комнаты генерала и, поднявшись, застал генерала Майлса поглощенным блаженной возней с собакой.

Я сказал:

— Мне очень жаль, но я пришел за собакой.

Он был поражен и сказал:

— За собакой? Но это моя собака. Вы ее продали мне, я уплатил вам, сколько вы попросили.

— Верно, — сказал я. — Все так. Но я должен вернуть собаку хозяину.

— Какому хозяину?

— Хозяину этой собаки. Собака — чужая.

Генерал был изумлен пуще прежнего и на минуту лишился речи. Потом он сказал:

— Вы хотите сказать, что вы продали чужую собаку, и сделали это сознательно?

— Да, я знал, что это чужая собака.

— Как же вы ее продали?

Я сказал:

— Вы задаете странный вопрос. Я продал ее потому, что вы попросили. Вы предложили купить собаку, вы не можете этого отрицать. Я не навязывал ее вам и вообще не думал ее продавать, но мне показалось, что раз представляется случай оказать вам услугу…

Он прервал меня на полуслове:

— Оказать мне услугу! Это самый поразительный способ оказывать людям услуги. Подумать только! Продать мне заведомо чужую собаку!

Тут я прервал его и сказал: