Из багажника с любовью

— Вы бы могли использовать капсулы с цианистым калием или что-то вроде.

— В капсулах с цианистым калием нет драматизма.

— Ну вы могли бы задохнуться как-нибудь подраматичней.

— Ты прикалываешься надо мной?

— Нет, — сказал Барри.

Он и сам удивлялся тому, как разговаривает с Итаном. Видимо, он перепугался до того, что потерял способность оценивать свои действия.

— Нет, не прикалываюсь. Но скольких людей ты лично убил сегодня?

Итан нахмурился.

— Не твоего ума дело.

— Ни одного, верно?

— Ты пытаешься меня взбесить? Серьезно?

— Нет, это не насмешка, честно. Я просто пытаюсь доказать, что до настоящего момента ваш план порубить кучу людей в этом продуктовом магазине не достиг того успеха, на который вы, должно быть, рассчитывали. Следовательно, подрыв шести человек в морозилке привлечет гораздо больше внимания, чем все остальное, что вы сегодня сделали. Вот о чем будут говорить люди, а не о вашем послании обществу.

— Именно поэтому это план Б, а не план А.

— Зачем вообще его было придумывать? Зачем тащить пушки и взрывчатку, если вы пытаетесь обратить внимание именно на то, что вы не используете пушки и взрывчатку?

— Если бы на мне не было жилета со взрывчаткой, вы бы уже напали на меня со своими дурацкими подносами. Мне нужен был запасной план.

— Ощущается недостаток приверженности делу.

— Ты и понятия не имеешь об уровне моей приверженности делу. Но ты это узнаешь. Подойди.

— Нет.

— Я сказал, подойди.

— Зачем?

— Чтобы я с тебя живьем содрал шкуру.

— Так себе предложеньице.

— Иди сюда, или здесь все подохнут. Я думаю, что ты не хочешь, чтобы я взорвал все это говно.

За сегодня это был уже второй раз, когда Барри угрожали в стиле «давай-ка я убью тебя этим оружием, а то уложу всех остальных другим». Разумеется, он не собирался подходить, чтобы дать Итану возможность освежевать себя.

— Мужик, подойди к нему, — произнес Тревор.

— Что? Нет.

— Ты тут единственный корчишь из себя дерзкого парня перед ним. Не заставляй нас расплачиваться за это.

Кто-то толкнул Барри вперед. Его это так сильно застало врасплох, что он подался вперед и чуть не поскользнулся. Обернувшись, он увидел, как Пит опускает руки. Мелкий говнюк.

Итан замахнулся ножом.

Лезвие прошло по диагонали по груди — от левого соска до пояса, но Итан был недостаточно близко, чтобы полоснуть глубоко, так что разрезал в основном рубашку. Барри обожгло, но кровь не брызгала, и внутренности не вываливались, по крайней мере он этого не видел.

Барри поднял поднос. Итан одновременно взмахнул ножом, металл ударился о металл. Итан ткнул ниже, и Барри еле-еле отбил его своим самодельным щитом. Как же он хотел, чтобы тут было побольше света.

Барри махнул еще раз. Промахнулся. На этот раз потому, что его руки чертовски замерзли и он ослабил хватку; поднос полетел в один из стеллажей и грохнулся об пол.

Итан резко выбросил руку с ножом вперед. Барри увернулся — почти. Лезвие не вошло в брюхо по рукоять, но сделало очень скверный разрез на боку. Барри вскрикнул.

Света не хватало, чтобы правильно оценить тяжесть раны, но болело адски, а кровь лилась на джинсы. Еще он обмочился, так что по телу текло две струи теплой жидкости.

Вот и все. Он не мог выиграть эту битву. Единственной стратегией было отступление.

Барри отшатнулся назад, выставив перед собой руки, словно сдавался, но, естественно, не ожидая, что Итан вдруг скажет: «А, хорошо, если ты не хочешь больше драться, имеешь право — у нас свободная страна».

Он смутно отдавал себе отчет, что, сделав так, возможно, направил Итана в сторону четырех оставшихся в морозилке невинных людей, и на сознательном уровне понимал, что не хотел этого; но ворвался инстинкт выживания, и теперь Барри думал лишь о том, как бы убраться подальше от лезвия. Совершенно не факт, что он истек бы кровью от этой раны, но еще один хорошенький удар прикончил бы его.

Итан захихикал.

— Больно, а? Не нравится мой нож? Не радуешься такому приключению? Странно. Мне вроде весело.

Барри крепко зажал рукой бок. О да, рана была ужасная. Теперь как никогда нужны были копы, которые вломились бы в морозилку, скрутили Итана и выволокли его, чтобы потом вздернуть на рассвете.

Итан снова принялся, ухмыляясь, махать ножом в воздухе. Он шагнул в сторону остальных.

— Кто-нибудь еще хочет немножко? Он, конечно, не признался, но, думаю, ему на самом деле понравилось. Думаю, его это возбудило. У него, наверное, уже стояк, а?

— Уйди, — попросила Дана. — Просто выйди из морозилки и иди к своим друзьям.

— Ага, я пойду, — сказал Итан. — С вами скучновато тусить подолгу. Могу оставить одного или двух из вас в живых, чтобы вы потом рассказали эту историю. А могу и не оставить. Могу завалить вас всех. Могу вырезать историю у кого-нибудь на груди. Не решил пока.

— Я готов рассказать историю, — вызвался Тревор.

Итан направил в его сторону нож.

— Ты мне нравишься, старик. Сдается мне, ты отличный рассказчик. Да, можешь жить, и одна из твоих телок может жить — я, правда, не решил еще: та жирненькая или тощая. А мелкий пацан — на списание. Пойдет следующим. Эй, пацан!

Пит вжался в Дану, которая обняла его.