Из Багдада в Стамбул

– В любом случае на другую сторону реки. Там дальше есть брод, и мы доберемся до места, где ты переходил. Там мы будем в большей безопасности, они не предположат, что ты пошел вверх по течению. Если Садык остался рядом, он будет мстить ночью, а днем близко не подойдет. Я мог бы попытаться найти его с помощью Дояна, но это требует времени. Давай приказ сниматься и покажи мне разорванные путы Садыка. Твои слуги не должны знать, что мы собираемся делать.

Он отправился в хижину женщин и вернулся с путами – платком, использовавшимся как кляп, двумя веревками и ремнем. Все было порезано. С платком мне пришлось повозиться больше всего – никак не удавалось сложить его по старым складкам. Наконец я сложил его и обследовал места разрезов.

– Позови твоих людей, – обратился я к мирзе.

Они пришли по его зову, не зная, зачем их созвали. Тут все они увидели эти самые путы.

– Дайте мне все ваши ножи и кинжалы! – приказал я.

Пока они складывали оружие, я разглядывал их лица, но ничего подозрительного не обнаружил. Обследовав срезы, выяснил: все они сделаны трехгранным кинжалом, так что злоумышленника можно будет вычислить.

Нашлось только два трехгранных кинжала, и владелец одного, как я заметил, побледнел. К тому же мне показалось, что он как-то странно отнял одну пятку от земли, будто собирался бежать. Поэтому я сказал:

– Тот, кто это сделал, собирается бежать. Но тем самым он только ухудшит свое положение. Только честное признание может его спасти.

Мирза смотрел на меня широко раскрытыми глазами, женщины о чем-то тихо шептались.

Теперь мне все было ясно. Я указал пальцем на подозреваемого:

– Вот он! Хватайте его и вяжите!

Едва я произнес эти слова, как он сорвался с места и бросился в кусты. Остальные ринулись его ловить.

– Стойте! – закричал я.

– Эмир, он уйдет! – крикнул мирза.

– Не уйдет. Доян, взять его!

Пес нырнул в кусты, и скоро раздался громкий крик.

– Халеф, приведи этого парня, – попросил я хаджи.

Маленький хаджи повиновался с довольной миной.

– Но, эмир, – спросил Хасан, – как ты по ножу можешь определить злоумышленника?

– Очень просто. Плоский клинок оставляет совершенно иной срез по сравнению с трехгранным, который больше приспособлен для того, чтобы колоть. А на веревках след явно от трехгранного, причем с зазубринами – вот они, отметки. Кинжал такой один.

– Господин, твоей проницательности можно позавидовать.

– Жизнь научила меня в любой ситуации опускаться до мелочей – это просто привычка, а не мудрость.

– Но как ты узнал, что он хочет бежать?

– Просто он сначала побледнел, а потом напружинился. Кто его допросит, ты или я?

– Давай ты, эмир, тебя он не обманет.

– Только пусть твои люди отойдут. Отдай им ножи. Но дай мне возможность самому вынести приговор и обещай не препятствовать его осуществлению.

Он охотно согласился.

Тут Халеф подвел человека к тому самому месту, где мы стояли с Хасаном. Какое-то время я твердо смотрел ему в глаза, а потом сказал:

– От тебя самого зависит, какую судьбу ты себе выберешь сегодня. Если признаешь свою вину, можешь ждать пощады, соврешь – готовься к джехенне.

– Господин, я все скажу, только убери собаку!

– Пес останется тут, пока мы не закончим. По моему знаку он может тебя разорвать в клочья. Теперь скажи, это ты освободил Садыка?

– Да, я.

– Зачем?

– Затем, что я поклялся ему помочь.

– Когда?

– Еще до поездки.

– Как это можно, если он немой и не в состоянии говорить с тобой?

– Господин, я умею читать! – заявил он с гордостью.

– Рассказывай!

– Я сидел с Садыком во дворе. Тут он мне написал на листке пергамента вопрос: как я к нему отношусь? Я ответил: хорошо, потому что знал всю эту историю с его языком. Он написал, что тоже любит меня и мы можем стать кровными братьями. Я согласился, и мы поклялись перед Аллахом, что не покинем друг друга в беде и несчастье.

– Ты говоришь правду?

– Могу тебе доказать это, эмир. У меня цел пергамент, где все это записано.

– Где же он?

– В моем мешке.

– Покажи!

Он дал мне листок. Несмотря на грязь, там можно было разглядеть буквы. Я дал его мирзе, тот прочитал и кивнул.

– Ты был очень недальновиден, – сказал я ему. – Ты доверился ему, не подумав, что это обернется тебе во вред.

– Эмир, все считали его честным человеком!

– Рассказывай дальше!

– Я никогда не догадывался, что он замышляет, и питал к нему сострадание, когда он лежал в путах. Я вспомнил о своей клятве и помог ему бежать.

– Он разговаривал с тобой?

– Он же не может говорить.

– Я имею в виду знаки.

– Нет, он поднялся, потянулся, пожал мне руку и скрылся в кустах.

– В каком направлении?

– Вот сюда.

Он указал в сторону реки.

– Ты изменил своему господину, став предателем всех нас, чтобы выполнить легковесную клятву. Скажи сам, какое наказание ты хочешь понести?

– Эмир, ты можешь убить меня! – прошептал он.

– Да, ты заслужил смерти, ибо ты освободил убийцу и обрек всех нас на смертельный риск. Но ты понял свою ошибку, и поэтому я разрешаю тебе просить смягчения приговора у хозяина. Я не думаю, что ты принадлежишь к тем людям, которые вершат зло оттого, что ненавидят добро.