Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник)

Толщина льда в месте всплытия была 15 сантиметров. Мы убедились, что лодка может проламывать лед от 15 до 40 сантиметров, и, главное, эхоледомер давал точную регистрацию толщины льда.

Я разрешил пополнить запасы воздуха, провентилировать лодку и всему личному составу по десять человек подняться наверх.

Я знал, что матросов интересовал маршрут нашего перехода. Во втором отсеке была вывешена карта, где карандашная черта отмечала пройденное расстояние и место на ней лодки. У карты всегда были люди. Как-то матрос Леонов, поглядывая на меридиан, уходящий к полюсу, сказал:

- Товарищ командир, мы могли бы и до полюса сейчас махнуть?

- Придет время, махнем и до полюса,- ответил я. Мне было известно, что одна из лодок специально готовится к такому походу.

Следующее всплытие мы должны были сделать восточнее мыса Желания на 78° северной широты, уже в Карском море. Его западная граница проходит от мыса Кользат (северная оконечность Земли Франца-Иосифа) до мыса Желания.

20 декабря была сделана запись в вахтенном журнале о входе лодки в Карское море. Я проинформировал об этом событии личный состав по трансляции. До сих пор наши маршруты были на запад, в Атлантику.

Мы шли на глубине 150 метров, под килем эхолот показывал 200.

В районе, где мы должны были найти полынью для всплытия, глубины были достаточными для маневрирования и курсом и скоростью. К месту всплытия мы подошли к 22 часам. Но ни полыней, ни разводий, ни тонкого льда мы не обнаружили. Маневрируя курсами, мы надеялись на счастливый случай. Неужели, думал я, нам не удастся всплыть на определенной нам широте. Но час проходил за часом, а мы не могли найти место всплытия. Толщина льда была от одного до трех метров.

И только к часу ночи 21 декабря мы обнаружили такое место. Оно оказалось на широте 78° 10'. Причем эхоледомер показал чистую воду. Мы, однако, проскочили этот участок. Началось маневрирование- по его поиску.

Я объявил боевую тревогу.

Перед всплытием в темное время суток центральный пост погружается в красный цвет. Все становится темно-красным, каким-то неприятно кровавым, все сигнальные огни на посту погружения и всплытия приобретают особую обесцвеченную окраску, и только зеленый цвет остается зеленым. Это делается для ночной адаптации зрения.

Наконец штурман доложил:

- Чистая вода!

Я скомандовал:

- Реверс!

Винты лодки завращались назад. Лаг показал приближение скорости к нулю, дифферент на нос достиг 7 градусов. Я остановил турбины. Вибрация перестала бить дрожью лодку. Я дал ход электромоторами, но чистой воды уже не было. Мы еще около часа маневрировали, восстановив наблюдение за окном во льду, затем боевой информационный пост определил его размеры и только потом мы стали осторожно всплывать.

Мы медленно приближались к поверхности. Наконец с помощью подсветки прожекторами в перископ я увидел нижнюю ноздреватую поверхность льда.

- Какую толщину льда показывает эхоледомер? - запросил я штурманскую рубку.

- Эхоледомер показывает чистую воду,- доложил Олейник.

Я приказал опустить перископ. Все было выполнено как и прежде. Я приказал дать пузырь в среднюю. Но хоть и уменьшилась глубина, но дифферент лодки стал расти на нос. Стало ясно, что кормовой стабилизатор из воды не вышел. Еще раз был дан пузырь в самую кормовую цистерну главного балласта. Лодка задрожала, но корма, как зажатый плавник рыбы в руке, продолжала оставаться в том же положении.

Пришлось с помощью цистерны быстрого погружения уйти под воду. Сколько потребовалось Марату Васильевичу искусства и умения, чтобы удержать лодку на глубине 30 метров. Он выравнивал дифферент, и опять начался длительный этап всплытия. На этот раз нам удалось всплыть.

Я поднялся на мостик. Воды чистой не оказалось. Но лед был молодой, его толщина - 5-8 сантиметров.

Восточный ветер со стоном бросился на нас. Его свист был слышен в отваливающейся антенне связи. Полынья была небольшой и, видимо, недавно покрылась льдом. Вышедшая из-за облаков луна осветила серебром нагромождения торосов. Прямо в лунной дорожке просматривалась одинокая льдина высотой 5-6 метров и очень похожая на стол. Только правая его сторона обрывалась вниз с покатым изломом. Видимо, небольшой айсберг вмерз в ледяное поле.

Термометр отметил температуру воздуха 35 градусов ниже нуля, а температура воды, замеренная в центральном, была минус один градус. Струйки воды, которые после всплытия стекают в надстройку, здесь почти моментально превратились в лед. Я приказал протирать комингс люка, чтобы в любой момент можно было его захлопнуть и погрузиться.

Этим всплытием по сути дела завершилось выполнение поставленной на поход задачи. Предстояло возвращение в базу. Я донес об этом по радио.

Марат Васильевич запросил разрешение на пополнение запасов воздуха, но я не разрешил это делать по двум причинам. Ветер 14 метров в секунду мог в любой момент вызвать подвижку льда; во-вторых, я боялся замерзания воды на резиновых уплотнителях клапанов, а это могло нарушить герметичность лодки.