Из блокады (СИ)

И я понял — должно получиться, потому что это не я взял власть, это они дали её мне. Значит, она не моя, а их, захотят и быстро всё переиграют. Меня и не спросят.

— Ладно, победители, — сказал Захар, — Ещё по глоточку, и пойдём творить историю.

— Отставить, — приказал я, — никаких больше «по глоточку». Значит, слушайте сюда: Захар, собирай наших парней, организуй патрулирование. Да, не забудь хорошенько вооружиться. Мало ли чего; народ нынче взбудораженный. Только сам-то людей не задирай…

Тут я осёкся. Кого учу? Я учу человека, который в сто раз лучше меня знает, как и что ему делать. Они все лучше меня знают свою работу. Но я продолжил:

— Всё, как обычно, Захар. А ты, Клыков, займись оградой. Бери тех, кто посвежее, нужно организовать дежурство. Понимаю, люди устали, но надо… Партизан, вместе с Савкой дуйте на броневике в Нерлей. Всех, кто там остался, везите сюда. А потом, но только потом, если будут силы и желание, погуляете. Надо бы ещё на выселки сходить, посмотреть, может барачники, которых увёл Клещ, живы. Ладно, сам он завтра этим и займётся. Ах, да, ещё Леший! Я вам говорил, что дядя Лёша живой? Правда-правда. Савка, не вздумай меня обнимать, поломаешь! В общем, катитесь вы к чёрту, а мне надо поспать. И чтоб до утра не будили. Понятно?

Сначала они уставились, распахнув рты. Чего смотрите? Думаете, не знаю — если начнёте гулять, не остановитесь, пока не кончится водка. А дела кто будет делать, я, что ли?

Я хотел уйти, да Белов меня окликнул. Я обернулся и увидел, как Партизан воровато спрятал бутылку за спину.

— Шоколадку я для твоей Катьки привёз, — сказал Степан. — Обещал ты ей, соловьём разливался. Забыл?

— Забыл, — признался я. — А теперь вот вспомнил. Спасибо…

— Да ладно, — ответил Захар. — Зачем ещё нужны советчики? Чтобы начальник мог думать о больших делах. А о мелочах мы позаботимся. Ты же возьмёшь нас в советчики?

— Не знаю, — подумав, сказал я. — Мне советники не нужны. Вернее, нужны. Но ещё больше нужны друзья.

— Знаешь, — засмеялся Клыков, — одно другому не всегда мешает.

А Савка расплылся в улыбке и подмигнул.

Ольга (что взять с бабы, ей лишь бы о ком-нибудь позаботиться!) заглянула мне в глаза, её сухая и прохладная ладошка коснулась моего лба.

— Чего пристали к человеку? — рассердилась она. — Ему врача надо, а вы зубоскалите, козлы, Он весь горит…

— Ему не врача, ему деваху под бок, чтобы снаружи прогрела. А изнутри лучше прогревает водка с красным перцем. Завтра будет, как новенький, — неуверенно прописал лечение Партизан. Я махнул рукой; что с них взять, они сегодня победители. Эйфория у них. Хочется зубоскалить, а дела делать совсем не хочется.

Я увидел спешащего к нам отца Алексея; шум утих, он и появился. Конечно, правильный поп любой власти полезен, только не хочу я сейчас с ним общаться, пусть Степан разбирается.

Я брёл в участок, и думал, что же теперь делать? Жить, как при Пасюкове в моём Посёлке никто не будет — это не обсуждается. Естественный отбор для тварей, а мы — люди. Только и Терентьевский вариант остался в прошлом: то, что разбилось вдребезги, не склеишь. Можно постараться, но стоит ли оно усилий? Степан будет доказывать, что мы ничего лучше придумать не сможем. Он сам строил ту жизнь, так пусть берёт из неё хорошее, и начинает из этого хорошего лепить что-то новое. А всякой дряни место в прошлом. Барачники, например: что мне с ними делать? Одно я знаю точно — никаких больше граждан и неграждан. Все — люди! Ещё не знаю, как я это сделаю. Может, расселю пасюков по Поселку, а бараки сравняю с землёй! Надо подумать.

Только это не самое важное. Проблема в том, что, как бы мы тут, внутри не менялись, какие бы перестройки не затевали, лес, по-прежнему, будет нашим врагом. А когда вокруг тебя враги, и внутри война.

Надо полюбить лес, говорит дядя Дима. Надо измениться, приспособиться, считает Архип. Хорошие они люди, и зла никому не желают. Я тоже, было, прельстился этой идеей, очаровался ментальными путешествиями вглубь мира, и не понял одного: в лесу, конечно, живут пушистые зайчики и белочки, только главные здесь не они, а пожирающие друг друга, и мечтающие сожрать нас твари. Спасибо сколопендре, до меня дошло, что можно сколько угодно говорить о том, что нужно сделаться частью этого мира. Означает это, что нужно стать таким же, как дядя Дима. Возможно, у кого-то получится, а кому-то даже понравится быть чужаком. Только и это не гарантирует от того, что вскоре появится очередное пытающееся сожрать нас порождение леса!

Сейчас наш страх и наша злость — это наша броня! Едва начнём перестраиваться, едва попытаемся стать добрыми и всех устраивающими, тут же и слопают.

Значит, если не хочется меняться самим, придётся переделать лес — пусть он становится таким, какой устраивает нас. Партизан говорил, что переделывать мир под себя — это в нашей природе и это естественный порядок вещей.

Скажете — трудно? А как иначе? Когда нам было легко?

Скажете — невозможно? Может быть. Пока не попробуем, не узнаем.

Я попробую.