Из блокады (СИ)

Тот и сам увидел рыбин, он бросился к нам, да, кажется, опоздал. Вскинул я автомат, но стрелять не стал. Вряд ли попаду — цель ещё далеко, и движется быстро; мелькнёт спина, и снова лишь рябь разбегается по воде. А в Партизана случайную пулю засадить — это запросто. С «везением», которое обрушилось на меня в последнее время, так, скорее всего, и получится.

Партизану, в отличие от Антона, повезло. Та рыбина, что покрупнее, заинтересовалась меньшим собратом, меньшая решила не связываться с крупным экземпляром, и, плеснув хвостом по воде, пустилась наутёк. Победитель вновь переключил внимание на Партизана, но тот уже шлёпал по мелководью.

— Что за хрень? — тяжело дыша, выдавил из себя лесник.

— Щуки, — впервые за долгое время открыл рот Архип. — Сильно подозреваю, что щуки. По крайней мере, та, которая больше, очень похожа.

— Ладно врать-то, — не поверил Леший, — вылитая акула! Уху бы из таких сварганить, весь Посёлок бы накормили!

— Интересно, откуда взялись? Раньше здесь ходил, как по бульвару. Ещё и эта дрянь прицепилась! — Партизан ощерился, и сковырнул жирную, насосавшуюся пиявку с голени. Ещё одну отклеил от его бедра и шваркнул об землю Савелий. — Вся мерзость повылезала!

— Рыбы, я думаю, не местные, — предположил профессор. — Мелковато здесь для этих рыб.

— Я и спрашиваю: «откуда?»

— Не знаю. Может, где-то есть омуты?

— Конечно, есть, — озлился Партизан, — Озеро большое. Где-то есть. Ты объясни, какого чёрта они здесь забыли?

— Чё пристал к человеку? — заступился за учёного Леший. — Ты не смотри, что у него физиономия умная, на самом деле он меньше тебя понимает! Лучше скажи, что дальше делать?

— А я почём знаю? Если пошла непруха, ничем ты её не перешибёшь! Можно только перетерпеть, — ответил Партизан. — Я других дорог через болото не знаю, а Сашка вернуться домой с пустыми руками не согласится. Прогуляемся мы с ним по бережку, глянем, что да как, может, чего и придумается.

— Ладно, — одобрил этот план Зуб, — Незачем всем рисковать. Мы разведаем, что впереди, а вы ждите. Если не вернёмся — идите домой.

Устал я, объелся лесной романтики — аж тошнит. Кажется, привык, и почти не замечаю, что холод и пустота стискивают внутренности, что кто-то наглый, не прекращая, сверлит взглядом затылок, что сердце иногда заходится в бешеной скачке. Тогда переводишь дух, и загоняешь это вглубь. Плюнуть бы, да возвратиться в Посёлок. Только вряд ли мне там обрадуются, если заявлюсь с пустыми руками! Меня и с полными-то не все будут рады видеть! Получается, что путь домой теперь лежит через эшелон. Такая закавыка.

— Я с вами, — сказал я. — Пошли вместе, и сейчас не стоит разделяться!

— Уверен? — спросил Партизан и, едва заметно, краешками губ улыбнулся. — Чую же, не хочется тебе.

Я замотал головой, мол, что за глупости? У меня всё в порядке. Только подумалось: да провалился бы ты со своим чутьём! Мои страхи, это мои страхи, а что я хочу на самом деле, никого, кроме меня, не касается!

— Правильно, Олег, — одобрил мой выбор Сашка. — Вместе дело сделаем, вместе и вернёмся. А другие как хотят.

— Я тоже здесь не останусь, — обиженно сказал профессор. — Пользы от меня пока что мало, но и вреда особого нет. Как хотите, но так я решил.

— Ну, чо. Ну, хорошо, что так, — заулыбался Леший. — А то уж я испугался, что придётся этих чудиков до дома провожать. Ты не гони нас, Партизан. Оно и понятно — тебе одному проще, но так уж вышло, что мы к тебе приставлены, а потому оденься, нечего задницей сверкать. Никому из нас не интересна твоя задница.

— Если так решили, давайте соображать, как быть дальше, — сказал Партизан, натягивая штаны. — Вы немного передохните, а мы с Олегом поблизости пройдёмся, глянем, что к чему.

Лесник, застегнувшись, похромал вдоль берега, я поплёлся за ним. Выбрал Партизан крохотную полянку. По краям её обступили поникшие ивы, а в серёдке взгорбились мягкие кочки. Он сразу на одну из этих кочек плюхнулся, а я поблизости, с ноги на ногу переминаюсь, и жду, что лесник скажет.

— Ты давай-ка, присядь. Когда рядом стоят и мне плохо сидится. Лучше покури, — сказал Партизан. Я послушно стал набивать трубку, тут и Леший подошёл.

— Эх, настырный у тебя дружок, Олежка, эх, настырный, — проворчал он. — Ещё и липучий, как репей. Прицепился, куда, мол, уходите, да зачем. Тебе что за дело, говорю! Ты, Зуб, делай, что велят, и не высовывайся. Когда можно будет высунуться, тебе скажут.

— Осторожней с ним, Лёш, — покачал головой Партизан. — Зачем на рожон лезешь? Мне только мордобоя здесь не хватало!

— А если сам нарывается!? Ладно… — Леший махнул рукой и достал из-за пазухи фляжку. — Не о том сейчас. Нормальный парень Антон. Был. Поди ж ты, глупо так… ну, хорошего человека и помянуть не грешно.

Леший слегка пригубил, довольно крякнул, и фляжка перешла к Партизану.

— Да, — сморщился тот, понюхав горлышко. — Мужик был нормальный, не поспоришь. А лесник, честно говоря, средненький. Лес не понимал. Через это и влетел. Глупо…

Лес он как раз хорошо понимал, — возразил Леший. — Это ты напраслину гонишь. Чутья ему не хватило, это да.