Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы

Зачем все это? А вот зачем: надо припугнуть американского обывателя и приучить его к мысли, что пора покончить с остатками буржуазной демократии и начать завинчивать гайки.

Многое беспокоит авторов этих рассуждений, но, пожалуй, больше всего растущее нежелание американской молодежи участвовать в грязной войне во Вьетнаме. Как ни рекламируют американская пресса, кино, радио и телевидение это ремесло, охотников браться за него все меньше. Особенно неприятно Дэвиду Лоуренсу то, что эти молодые люди все чаще открыто заявляют о своем нежелании воевать во Вьетнаме: они сжигают свои призывные повестки либо демонстративно возвращают их властям, и проклятая мировая пресса не устает об этом писать. А когда армейские вербовщики являются в студенческие городки набирать студентов в вооруженные силы, там поднимается черт знает какая кутерьма: студенты объявляют забастовку, забрасывают вербовщиков бомбами с вонючим газом, уничтожают регистрационные списки…

Нет, заключает журнал Лоуренса, пора, давно пора навести порядочек! Бунтующих студентов забрить в солдаты, участников демонстраций упрятать в тюрьму!

Простодушный ангел–парашютист из фильма «Рожденные неприкаянными», быть может, решал все проблемы несколько примитивно и грубовато — по–ковбойски. В арсенале государственных средств есть и иные средства, кроме карабинов. Так используйте же их, ради бога!

Не стесняйтесь применить средства насилия! Любые и в любом объеме! Таков подтекст рассуждений журнала «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт».

Бледнолицый ангел–парашютист, наводящий порядок у себя дома в Калифорнии с прихваченным во Вьетнаме карабином в руках, и благословляющий его престарелый святитель Дэвид Лоуренс — какая убийственная картина изжившего себя общественного строя, чьим символом веры стало насилие!

Но вернемся все же к Джеймсу Бонду. Что это за птица?

Все началось с банальной истории. Отставной английский шпион Ян Флемминг, начавший свою карьеру в 1939 году поездкой в СССР под прикрытием корреспондентской карточки газеты «Таймс» и дослужившийся до должности помощника директора военно–морской разведки, в преклонном возрасте взялся за перо. Героем его романов стал агент № 007 Джеймс Бонд.

Джеймс Бонд убивал направо и налево тех, кого хотелось бы убивать и Флеммингу, — русских, красных, желтых. В каждом романе он спасал западный мир от коммунистов, не брезгуя при этом никакими приемами. Недаром его номер начинался с двух нулей, со знанием дела Флемминг объяснил, что так обозначаются в реестрах английской разведки агенты, получившие право (!) на убийство. «Получение лицензии на право убивать, — писал он, — великая честь для агентов секретной службы… С тех пор как Бонд ее получил, его радовали только опасные поручения».

Поначалу идеологический товар Флемминга с трудом находил сбыт — он тонул в кровавом месиве стандартной шпионской литературы, заполнившей книжный рынок Англии. Но вдруг Флемминг и его герои были вознесены на американский Олимп: в 1963 году сам президент США Кеннеди, не догадываясь, что вскоре некий американский герой с правом на убийство или без оного пристрелит и его, заявил, что книги Флемминга — его «настольные книги», а Джеймс Бонд — его «любимец». И тут, словно по мановению ока, все изменилось. Могучие силы рекламы мгновенно открыли Флеммингу «зеленый свет». Его романы начали издавать миллионными тиражами, фильмы о приключениях Бонда заполонили экраны.

В разгар столь кипучей деятельности, в 1965 году, Флемминг вдруг отдал 6ofy душу, но на судьбе Джеймса Бонда это не отразилось: ведь его духовный отец успел сочинить четырнадцать романов о нем, да, кроме того, преемники и продолжатели Флемминга готовы снова и снова фабриковать такой же товар. Умирать Джеймсу Бонду никак не возможно: ведь на его художествах учатся те, кого посылают убивать во Вьетнам, в Конго, Доминиканскую Республику и во многие другие места.

Уже сейчас романы Флемминга распространены на Западе тиражом в пятьдесят миллионов экземпляров, из них примерно половина — в Соединенных Штатах. Фильмы, посвященные приключениям Бонда, привлекли многие миллионы зрителей и дали баснословные прибыли. За него ухватилось телевидение — все три крупнейшие американские радиотелевизионные корпорации готовят сейчас серии передач, посвященных «агенту 007». Полушутя–полусерьезно говорят, что возникает новая наука — «бондология»: Бонду посвящаются исследования, ученые труды. Он буквально обожествлен.

Каждая цивилизация имеет такого героя, какого она заслуживает, и обожествление убийцы Бонда в мире, где применение напалма заменяет убеждение, а бомбы заглушают голос совести, в какой‑то мере закономерно. Послушайте, как славят этого «героя» его поклонники:

«Сверхмужественный, сверхбыстрый, сверхэлегантный, сверхсоблазнительный, он тщательно застегивает свои манжеты, прежде чем нажать на спусковой крючок пистолета. И он знает столько же приемов джиу–джитсу, сколько и любовных приемов. Когда он убивает, он никогда не делает этого со злостью или угрюмо; он убивает с безразличным видом: ведь ему выдано на то разрешение».