Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы

Поучительный пример с премьерой пьесы «Ответственное решение» лишний раз показывает, насколько ловко подчас действуют в наши дни фальшивомонетчики от искусства, состоящие в услужении у «сильных мира сего» в Соединенных Штатах. Тем внимательнее следует наблюдать за процессами, происходящими в искусстве Запада, не давая обмануть себя приманчивой оболочкой, под которой таится подчас реакционнейшая идея.

И тем больше следует ценить честное творчество тех, к сожалению пока немногих, принципиальных мастеров искусства, которые даже в этой удушливой атмосфере лжи и подлогов остаются верными правде жизни и противопоставляют стряпне фальшивых дел мастеров яркие произведения, показывающие сегодняшнюю Америку без грима и фальши.

1952

май

Душители культуры

— Право же, порядки Трумэна порой выглядят столь же омерзительно, сколь и порядки Гитлера, а режим Пинэ еще подлее, чем режим Петэна, у которого Пинэ был сотрудником, — сказал мне вчера с гневом один видный французский писатель. — Гитлеровцы по крайней мере не прятали своих гнусных морд под лживыми масками, они говорили откровенно: «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за револьвер». Нынче иначе. Убийца Риджуэй притворяется эстетом, он говорит репортерам, будто обожает Марселя Пруста, а его холуи во Франции вопят, что во имя свободы культуры они готовы пойти в крестовый поход до Урала. И в то же время они душат эту самую свободу культуры у себя дома!..

Мы говорили о событии, взволновавшем весь Париж: французские власти, явно действуя по приказу американских оккупантов, только что запретили показ разоблачающей американские действия в Корее пьесы «Полковник Фостер признает себя виновным», написанной писателем Роже Вайяном и поставленной режиссером Луи Дакэном в театре «Амбигю». Обстоятельства, сопутствовавшие этому запрещению, были столь одиозны, столь чудовищны, что оно приобрело поистпне символическое значение.

Именно в эти днп во Франции американские агенты, возглавляемые небезызвестным антикоммунистом Давидом Руссе и белогвардейцем Набоковым, разыгрывают комедию защиты культуры. Миллионы долларов льются рекой — в Париж переброшены из‑за океана оркестры, театральные труппы, солисты, доставлены частные собра

ния живописи. Этот необыкновенно дорогостоящий фестиваль, претенциозно названный «Творчество XX века», призван вызвать в сердцах французов священный трепет перед творениями «атлантического» искусства и убедить их в том, что они должны быть готовы отдать себя на заклание во имя победы «американской культуры» в мировом масштабе.

Ради подкрепления хилого, насквозь фальшивого формалистического американского искусства в программу фестиваля были включены произведения нескольких европейцев. Послушная пресса тут же восхитилась: какое глубокое идейное единство, какой замечательный, поистине атлантический сплав культуры Запада! Но маскировка эта никого не обманула. Французы быстро разгадали подлинную сущность этой американской ярмарки. В статье «Фестиваль НАТО» газета «Комба» написала

7 мая:

«Французские музыканты, в том числе самые великие, были забыты, видимо, потому, что их плохо знают в Алабаме, Айдахо и Нью–Йорке, а балет «Нью–Йорк–Сити» одержал верх над балетом нашей Оперы. Но национальную чувствительность еще можно было бы преодолеть, главное не в этом, а в том, что сия затея маскирует весьма специфическую цель».

Отметив, что организаторы этого «фестиваля» придали ему откровенную антисоветскую направленность, газета «Комба» поставила справедливый вопрос: «Почему не были приглашены на фестиваль брошенные в тюрьму соратники Белоянниса и друзья подвергнутых линчу в США негров? Фестиваль «Творчество XX века», отказавшись от своей претенциозной и неточной вывески, мог бы просто назвать себя фестивалем НАТО».

Любопытно, что именно в дни этого фестиваля «атлантической свободы культуры» в Париже был осуществлен ряд грубейших акций, показавших, чего стоит эта «свобода» на деле: французская полиция запретила показ в Салоне независимых художников картины, отображающей борьбу французского народа против восстановления гитлеровского вермахта под флагом «европейской армии»; префект парижской полиции запретил восстановление разрушенного гитлеровцами памятника Виктору Гюго под предлогом, будто статуя… «создала бы постоянную угрозу Уличному движению». В эти же дни разыгрались и

события, связанные с запрещением пьесы «Полковник Фостер признает себя виновным».

Премьера этой пьесы должна была состояться 8 мая, в канун Дня Победы над гитлеровской Германией. Полиция, зная, что пьеса Вайяна отнюдь не доставит удовольствия палачу Кореи генералу Риджуэю, который как раз в эти дни должен был появиться в Париже в качестве наместника Трумэна в Европе, лихорадочно искала повода для запрещения пьесы. Но в ней не было ничего, что выглядело бы как намек на подрыв существующего во Франции режима; запретить же пьесу лишь на том основании, что она не понравится американскому генералу, означало бы открыто признать, что французская Четвертая республика превращается в некое подобие американской колонии.