Из чего созданы сны

— Они гонятся за мной… — бубнила фройляйн, на ходу засыпая от усталости.

— Мой жених будет меня ждать в Бремене на машине. Вам куда?

— В Нойроде.

— Это там у вас друзья?

— Да.

— Знаете что? Мы с моим женихом подвезем вас. Это не так уж далеко от Цевена. Ведь вы сейчас должны быстренько исчезнуть, да?

— Да, я должна быстро исчезнуть… — пробормотала фройляйн уже во сне.

— Вот и хорошо. Мы довезем вас. Будем держаться вместе, да? — продолжала Зайка Флаксенберг. — Против этих поганых полипов.[110] Другая-то рулетка была в полном порядке. А магниты, должно быть, подложил какой-нибудь враг господина Ольберса. Кто-нибудь, кто хотел его подставить. Такая подлость! Я прямо так и сказала полипам. Думаете, они мне поверили? Да они меня высмеяли. Дела и так шли хорошо. Что господин Ольберс — идиот, самому подкладывать магниты?! Но им же ничего не докажешь. Это просто собаки, сами они дураки набитые…

Тут она заметила, что пожилая дама, наклонив вперед голову, спит. Осторожненько Зайка Флаксенберг раскрыла ее сумочку с кучей денег. «Теперь я смогу подыскать себе новую работу», — проговорила она. Сквозь сон фройляйн Луиза слышала ее слова. Поезд мчался полным ходом.

4

«Откуда я пришла — никто не знает…» — фройляйн Луиза запнулась. Как там дальше, в этом прекрасном стихе? Ну как же?! Она никак не могла вспомнить.

«Ветер завывает… море плещет…»

Нет, что-то не сходится. Она тщетно попыталась сконцентрироваться. Ничего не помогало. Слова никак не шли на ум. Это ее опечалило. Осторожно ступая, она пробиралась по едва заметной тропке, ведущей через болото, среди трясины и омутов со стоячей водой, к заветному островку, там, в дальней дали за завесой тумана. Она чувствовала себя слабой и жалкой. Ступни горели. Дыхание прерывалось. Ноги едва держали. Она то и дело оскальзывалась. Еще никогда ей так тяжело не давался этот путь. Но она должна идти! Ей надо на этот холмик! Ей надо к своим друзьям! Только там она еще чувствовала себя в безопасности, только там…

Должно быть, она и в самом деле все-таки заснула в поезде. Перед самым Бременом эта милая девушка, которая еще сказала, что все ее называют Зайкой, разбудила ее. На перроне Зайку ждал жених — большой, молчаливый, производящий хорошее впечатление мужчина, который взял ее чемодан. Он представился как Армин Кинхольц и стал таким предупредительным к фройляйн, после того как Зайка описала ему ее плачевное положение и опасность, в которой она находилась.

— Конечно, мы подвезем вас, — сказал тогда Кинхольц. — Можете на нас положиться. Будем молчать, как рыбы. Мы вас никогда в глаза не видели. Понятия не имеем, кто вы такая, если кто спросит.

— Благодарю вас от всего сердца, — сказала ему фройляйн.

У Кинхольца была американская машина. Вел он хорошо и быстро. Фройляйн Луиза сидела на заднем сиденье и клевала носом, пока Зайка впереди, рядом со своим женихом, не переставая, возмущалась сволочными полицейскими, закрывшими игорный салон. И долго еще речь шла о каких-то магнитах, едва задевая сознание фройляйн. Что за магниты такие? Ну, да все равно! Она повстречала двух таких милых людей, и ужасные голоса, которые ее так загнали и измучили, теперь молчали. Фройляйн Луиза была вялой и отрешенной. Только одна мысль сверлила ее мозг: «На болото, на холм, к моим друзьям, да-да, к моим друзьям…»

После Цевена Кинхольц повел машину по плохой избитой дороге. Перед самым въездом в Нойроде фройляйн Луиза попросила его остановить:

— Будьте любезны, я здесь выйду.

— Как пожелаете, фройляйн Луиза, — вежливо ответил тот и притормозил.

Он и Зайка пожали фройляйн руку и пожелали всего хорошего.

— А они надежные, ваши друзья здесь? — спросила Зайка.

— Самые наилучшие.

— Ну, тогда адье, адье, адье, — сказал такой милый Кинхольц.

Он проехал до деревни, чтобы развернуться, и на обратном пути трижды посигналил фройляйн Луизе на прощанье. Она помахала в ответ и смотрела вслед удаляющейся машине, пока не скрылись красные огоньки. Потом она осторожно раздвинула камыши и ступила на узкую дорожку, ту самую, на которой сейчас балансировала…

Ярко светила луна. Прояснилось и дождя больше не было. Гладкие стволы берез отливали серебром. Откуда-то издалека доносился крик болотной совы: «Бу-бу-бу-бу…»

Фройляйн Луиза поскользнулась и чуть не свалилась в болото, но в последний момент удержалась. Она заторопилась дальше. Так, изо всех сил она спешила на своих отекших ногах, потому что уже истомилась ожиданием, когда же она ступит на тот холм, что маячил перед ней в волнистом тумане. Там было спасение. Ее последнее спасение от жутких, ужасающих голосов. Друзья помогут ей, защитят ее, все объяснят. Потому что она уже ничего не понимает, она совершенно сбита с толку, в полном унынии и отчаянии.

Все ближе и ближе был заветный холм.

С воды поднялось несколько уток.

— Я иду! — крикнула фройляйн. — Я иду к вам!