Из чего созданы сны

— Остался очень доволен молодой господин Херфорд, — заявил Макс. — Я его еще спросил, когда он уходил. Будет у нас новый постоянный клиент. Тож неплохо, так ведь? Деньжата нам еще пригодятся! — Макс сел на своего любимого конька. — Эта наша квартира, че ты думаешь, за нее все еще платим в банк! И проценты! Думаешь, этт просто? Но нужна ведь надежная нора, так? И лучше побольше. Мне — комната, Тутти — ее кабинет, наша спальня, этот вот салон. Кухня, ванная, отопление. И вся эта новая мебель! Кухня со встроенным оборудованием. Конфетка! Маленькая гордость Тутти. Этт было нашей давнишней мечтой, знаешь, Вальта, Тутти приходилось здорово вкалывать ище там, у нас на родине.

Тутти прямодушно заметила:

— Грязная была работенка. Зато терь с нас не дерут за всякую дыру. Терь мы сами себе хозяева! Все-таки собственность — это собственность!

Оба прибыли во Франкфурт из Берлина три года назад. Столько же я их и знал. Поначалу они ютились в одном студенческом общежитии. Я тогда готовил репортаж о проституции во Франкфурте и помимо прочего спросил, почему они уехали из Берлина.

— Потому что там уже нельзя прилично жить! — ответила Тутти. — Понимаете, — мы тогда еще были на «вы», — понимаете, Берлин щас — этт пустырь. Там терь или совсем зеленые мальчишки — студенты там и всякие такие, которые приехали, просто чтоб увильнуть от армии. Так им и самим жрать нечего. С ними дела не сделаешь. Или — старики. Пенсионеры. Горько, так горько говорить этт мне, коренной берлинке, но город сильно постарел, и дальше будет ище хуже. Он вроде пенсионера, у которого постоянно не хватает денег. А туристы там или приезжие по бизнесу — с них не проживешь. Они не больно-то раскошеливаются, да и конкуренция там больно высокая. Здесь, во Франкфурте, конечно, тоже, но здесь прорва «денежных мешков» и платят они будь здоров! Да и все это с Максом, к тому же.

— А что с Максом? — поинтересовался я.

— Макс работал на вывозе мусора, — начала Тутти.

— На свалке, да, — сказал великолепный Макс. — Мусорщиком. Выгребал мусор. Тяжелый хлеб, скажу я вам, господин Роланд. Так наворочаешься, что ребра трещат!

— Могу себе представить!

— А думаете вас уважают, если вы за другими их говно убираете? — Его голос зазвенел от гнева. — Вас за говно и держат! А заработок воняет так же, как все это дерьмо вместе взятое! — Он ударил кулаком по столу. — И это притом, что к ним никто не идет работать. И пральна! — Макс совсем распалился. — Знаете, чем грозит какой-нибудь жоподер в школе лентяям?! Из тя выйдет только дворник или мусорщик, так ведь?! И я те прямо скажу, если это педагогика, тогда не удивляйтесь, что никто не хочет копаться в вашем дерьме! Пральна?

— Абсолютно верно, господин Книппер, — подтвердил я.

— Посмотрите-ка щас на Нью-Йорк! — вещал Макс. — Улицы завалены отходами. Забастовка мусорщиков! И при нынешней жаре! Браво — говорю я! Пральна — говорю я! Колеса не будут катиться, коль рабочему так захотится! А в Нью-Йорке щас крысы бегают по Пятой Авеню — сам в газете читал. Могут спокойно перебегать на Уолл-стрит и жрать там акции на бирже! Не, господин Роланд, не, че было бы с моей милой Тутти и со мной, если бы мы случаем не встретились и не сбежали вместе оттуда!

— А чем вы занимаетесь здесь, во Франкфурте?

— Открыл собственное дело. Правда, пока дела идут не так уж блестяще. Пока, понимаете ли, застой…

15

Похоже, и сейчас, три года спустя, его дела шли не так уж блестяще, потому что Макс пустился в яростные торги по поводу своего гонорара за эту обложку. Он запросил пять тысяч. Это были баснословные деньги, и мне-таки удалось сбить его до двух тысяч.

— Ну ладно, ладно, обделывайте меня, сраные капиталисты! Ты, Вальта, капиталистический прихвостень! А я-то думал, ты мне друг!

— Я твой друг, Макс. Но будь же благоразумен!

— Он будет, будет, — успокаивала Тутти. — И он вовсе не то имел в виду с этим «прихвостнем», правда ведь, Макс, совсем не то?..

— Ладно уж, — пробурчал Макс.

— Вот видишь! Мы же знаем, что ты за рабочих, Вальта, и если говоришь, что больше нельзя, значит, больше нельзя. И все же я скажу те: две штуки бабок — это бздень для Макса с его роскошными формами. Дерьмо он, твой издатель, он же как нечего делать огребет на Максовом хоботке! Вот поэтому и должен настать коммунизм! Нельзя так дальше, чтобы эти стервятники и эксплуататоры так зарывались! Так когда Максу надо быть в студии?

— Завтра в одиннадцать.

— Лады, — сказал Макс.

— Все уже будет готово, ну, я имею в виду девочки и все такое.

Макс только отмахнулся:

— Щас и без девочек нормально. Ну, пошли дальше. Ты сказал, те нужна информация. Кой о каких делах, сказал. Об извращениях и разном там… И че женщина должна делать, чтобы малый встал. Тутти вроде как должна те выложить из своей практики. А ей ты собираешься платить?

— Две сотни за номер.

— Две сотни? — Макс рассмеялся с издевкой. — Ты слышала, Тутточка?! Вальта, если бы все ребята были такими щедрыми, как твой издатель, то Тутти пришлось бы себе зашивать!

— Макс, опомнись! Это же целая серия со многими, многими продолжениями. Подсчитай-ка все!