Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

- А этот ломаный пылесос тоже кто-то помнит и он кому-то нужен? – поинтересовалась конопатая Ленка.

- А ты как думала! Пылесос тоже помнит тот, кто выбросил. Не думает о нем, но помнит, какого он цвета и как его приходилось пылью с ковра кормить, когда он сам уже ничего не засасывал. А потом его подберут и поставят в старый пылесос новый мотор, мало ли. Пока его хоть кто-нибудь может подобрать, он совсем ненужным не станет.

А теперь самое главное, - И Вовка сунул руку в карман за очередной порцией семечек, а заодно сделал долгую театральную паузу, - теперь слушайте.

В одной старой книге написано, что из ненужных вещей можно сделать воздушный шар, или даже межпланетный корабль, если умеешь строить межпланетные корабли, конечно. Но вот шар почти каждый дурак может. А такой шар со временем может сам стать межпланетным кораблем, когда он улетит и о нем все на Земле забудут.

Ну вот. Если вещь действительно никому не нужная и все о ней забыли, эта вещь теряет свое прошлое и становится невесомой. То есть становится легче воздуха. Любая вещь – хоть кирпич. Если такие вещи склеить вместе специальным ненужным клеем, получится шар и он будет летать.

- Но ты же сказал, что все вещи кому-то нужные, - это опять Сашка из младшего отряда.

- Слушай ты, помолчи. В том-то и дело - все, что здесь на свалке, может быть еще кому-то нужным, пока вещи здесь, и бывшие хозяева о них помнят. А еще кто-то их может подобрать и на что-то использовать.

А теперь смотрите – если мы возьмем эти вещи сейчас, чтобы сделать воздушный шар, они будут нужны нам, и не станут легче воздуха. Потому что нужны.

- Ну и какой тогда толк от твоих ненужных вещей, которых нет и быть не может? – спросил Серега. Серега был здоровенный и уже терял терпение.

- Сейчас – никакого, - спокойно ответил Вовка. Но мы же не последний год в лагере.

- А я – последний, и чего? – Серега привстал.

- Чего-чего! Слушай и узнаешь чего! – когда Вовка рассказывает, его не только Серега не напугает, а даже лев или землятресение, - Мы сейчас просто возьмем эти вещи и отнесем в землянку. В ту, что осталась после войны тут в лесу. Я ее вчера нашел, когда после отбоя один убегал. Мы отнесем все туда, завалим вход ветками и постараемся больше об этом не думать. Просто забыть. Только чур не трепаться и честно постараться не вспоминать. Тогда через год, ну, максимум, через два мы сюда придем и сделаем шар. Тут даже клей на свалке есть, целая банка. Он засохший сейчас совсем, но ненужные вещи только им и можно склеить. Поняли?

- И меня позовите тогда, я приеду, - отозвался Серега, - А вы все поняли?! Кто будет вспоминать, или трепаться, тому в лоб. От меня.

- А как мы найдем эту землянку через два года, если мы о ней забудем? – спросил Владик, который всегда все игры портит.

Вовка ответил сразу:

- Так мы саму землянку и не забудем. А вот каждую вещь со свалки ты не запомнишь. Если, конечно, не будешь сейчас специально запоминать.

- Не, не буду, - обещал Владик.

- Ну тогда айда, понесли все в землянку!

***

Программист Алекс со вчерашнего вечера был абсолютно свободным человеком.

Вчера кончилась его работа в проекте, а со второй женой Алекс развелся еще несколько дней назад. Развод прошел легко, детей у них не было, обо всем спокойно договорились.

Следующий проект Алекс собирался искать уже за границей, где-нибудь в Италии, или в Германии, раз уж теперь все можно решать самому и не зависеть от чужих обстоятельств. Но это все потом, а сначала нужно хорошо отдохнуть, даже самый спокойный развод порядком выматывает, а тут еще и последние дни проекта.

Послезавтра можно будет решить, куда поехать и заказать билет, скажем, в Рим, или в Париж, или еще куда-нибудь, - думал Алекс, потягивая коктейль в любимом баре, - свободу нельзя есть ложками, ее надо пробовать постепенно, растягивая удовольствие. Вся возня с разработкой маршрута подождет еще денек-другой, а завтра непременно съезжу в лес за грибами. Конец августа, а как же давно я не выбирался погулять по лесу!

***

Алекс успел собрать почти полную корзинку грибов. Он разгребал высокую траву палкой, а когда из-под травы появлялась оранжевая головка подосиновика, он прощупывал лужайку руками и нюх бывалого грибника непременно выводил его на все подосиновое семейство. За это Алекс и любил грибную охоту –остаешься с лесом один на один, и все чувства обостряются, можно ни о чем не думать и только идти туда, куда ведут ноги, и смотреть, и принюхиваться, как зверь лесной без имени и без времени, будто так было и будет всегда.

Алекс каждый раз ездил в новое место, чтобы не запоминать грибные места, а находить новые. Он вытагивал спичку, выбирая в каком направлении ехать, а потом выходил на станции, которая ему нравилась – названием, или улицей, идущей вдоль платформы. В этот раз он выскочил в последний момент на станции Михайловка и, только стоя на платформе понял почему – здесь был когда-то его первый пионерский лагерь, самый первый, еще до школы. Алекс провел здесь всего два месяца, а на следующее лето поехал в ведомственный лагерь на юг, но Михайловку он помнил.

***