Из четырех стран (сборник)

Неделя подходила к концу и, как запланировано, пора было сворачивать лагерь и двигаться дальше. В последний день я говорю сынишке: «на спор, я сегодня вечером поймаю сома «. «Да на что?»– спрашивает он – «у нас кроме искусственных блесен никаких приманок!» «Да вот, на кусок мыла»– отвечаю я. Ну, поспорили, не помню уж на что. Вечером, когда начало смеркаться, сели в наше каноэ и погребли к протоке, что соединяла наше озеро с соседним. В месте, где прибрежные кусты низко склонялись над водой, мы остановились, и я забросил удочку с кусочком мыла на крючке прямо под склонившиеся ветлы у самого берега. Постояли, подождали. У меня никогда не было терпения для ужения на крючок – слишком «статическое» занятие – не по мне. «Ладно»-говорю- «погребли обратно» – уже совсем темно стало. Но удочка как назло застряла – зацеп, что-ли. И немудрено – кругом водоросли, ветки кустов… Стал мотать – тяжело, но все таки поддавалась. «Сук какой наверно подцепил»– думалось мне. Вдруг показалась черная гладкая спина рыбины… Ээ, да это и есть сом! Да, так он клюет – необычно – не дергает как другие рыбы, а просто упирается изо всех сил – и ни гу-гу! Еще одно усилие – сынишка подхватил сетку, и огромный полутораметровый сом оказался в нашем каноэ! «Ну, что я говорил! «– бывают же такие «зведные» часы, или скорее минуты в жизни человека! У меня это было всегда связано или с удачной рыбалкой или с открытием нового эффекта в лаборатории.

Вернулись в лагерь. Разделывать рыбу было уже поздно. Что с ним делать? Я вспомнил о живучести сомов и сам воочию видел как они целую неделю жили в ванне у дяди Миши. У нас было тяжелое грузило, килограм на десять- свинцовый шар с петелькой. На кой черт мы его тащили с собой я и сам не знаю. Но вот пригодился… Идея была такая: я продел прочную леску сому через губу а другой конец привязал к к грузилу. Кое-как закрепил его на берегу камнями и пустил бедного сома в озеро – пусть еще ночку погуляет на привязи… Скорей забрались в палатку и быстро заснули. Утром я первым делом пошел доставать сома. Но грузила не берегу не оказалось… Что за чертовщина – не мог же он уплыть с десятикилограммовым грузилом! Говорю Данику – поищи шар – должен быть где-то здесь.

Искали оба – но так и не нашли. Раздосадованный, я все же продолжал поиски в воде. Озеро не обрывалось здесь круто на глубину и можно было походить по мелководью еще шагов на пятьдесят.

Бродил, взрывая ногами ил … и наткнулся на шар! метров в двадцати от берега. Ну, силен, бродяга!

Вытащил таки его на берег, разделал, бросил куски на сковородку – так они еще подергивались как живые – вот уж вегетативная нервная система у этого животного!

Однако пора сворачивать лагерь и следовать дальше по нашему маршруту. Первый портаж был легкий – мы даже не разгружали лодку а перетащили ее по воде, идя вброд по перекатам. Благо протока была неглубокая в этом месте. Ночевали на временной стоянке не разгружая рюкзаки. Усталые, мы не подвесили их, а просто положили метров в десяти от палатки. В середине ночи слышим треск рвущейся ткани – я выскочил из палатки – еноты! Зубами рванули материю рюкзака – я бросил в них камнями они отошли. Пришлось поместить рюкзаки в палатку потому что развешивать их уже не было сил.

Следующий портаж был тяжелый – двухкилометровый. Было жарко, перетащили каноэ, затем один за другим рюкзаки и прочие аксессуары. Даник уже разложил свой походный паек на берегу, а я дотаскивал последний груз, когда мне снова встретился медведь. В этот раз я увидал его блестящую черную шкуру метрах в десяти от тропинки. Он что-то откапывал в траве. Когда я проходил мимо, он затих, но на меня не глядел – как бы игнорировал, а сам был настороже. Я прошел, не убыстряя шагу, как ни в чем не бывало, но сказал Данику – сворачивай свой завтрак – потом доешь, а то медведь может тоже захочет поучаствовать…