Из Чикаго

«Предисловие:

Люблю… блю… блюз — по именно такому фонетически-смысловому канону построены все завывания (заклинания) блюзов.

Текст каждого отдельного блюза — это некий условно-старый народный канон плюс индивидуальные вариации, т. е. осовременивание канона за счет самого „свежего“ сленга. Но так, чтобы канон был виден (слышен).

Перевести такое просто невозможно: песенно-народное не переводится на родное, если не придумать что-то почти — или полностью — экспериментальное.

Текст, который я попробовал переложить, именно что народный: его знает абсолютно каждый в Америке, то есть 100 % населения от 12 лет, а особенно припев „Oh sweet home Chicago“, рифмующийся по-американски с go.

Начало Come on, Baby, как и все прочие Baby, come on, здесь означает совершенно то же самое, что и цыганско-русское ну, еще раз… в эх, раз, ну еще раз, еще много, много, много, много раз… А припев sweet home Chicago значит по-американски столько, что априори надо соглашаться со всеми потерями.

Я не стал придумывать никаких ошарашивающих рифм к Чикаго, хотя „благо“ наверняка не лучшая, но лучшей — по смыслу — я просто не смог выдумать: рифма „тяга“ — литературщина, а ни „шарага“, ни „общага“ и т. п. — по смыслу ну никак. Не стал я и переводить „бэйби“ ни „крошкой“, ни „малышкой“: коннотации не те.

А самое первое, что пришло мне в голову, когда я думал об этом блюзе по-русски, было чуть переиначенное хлебниковское: Бэбибэби — пелись губы…»

Далее — перевод именно того, что приведено выше в оригинале, так что теперь Sweet home Сhicago есть и на русском.

… Ну, еще раз!
Бэйби, ну разве не бла… не благо…
Ага, еще раз!
Бэйби, ну разве не благо
Вернуться назад, домой?
Дом, о мой дом Чикаго!

…Ну, еще раз,

Бэйби, ну разве не благо?
Эх, раз-раз-и меня гром,
Бэйби, ну разве не благо
Вернуться к себе домой?
Дом, о мой дом Чикаго!

… Ну, еще раз да еще будет два,

А два да еще три — целых пять…
Бэйби, не заставляй меня ждать!
Эх, раз-раз-и меня гром,
Бейби, ну разве не благо,
Ага, вернуться домой!..
Дом, о мой дом Чикаго!

Чикаго и человечество

За последние семьдесят лет Чикаго как минимум трижды оказал воздействие на развитие всего человечества. Бомбу сделали, раз. Потом у них появился Милтон Фридман, который поборол кейнсианство, устроил неолиберализм и сделал корпорации самыми главными на свете. А Обама, похоже, теперь хочет сделать с экономикой что-то другое. Не так, что, мол, сделает — вот тогда и будет третье воздействие, нет, оно уже есть, поскольку об этом задумались. То есть город определяет тренды, а на вид — сама скромность. По поводу Фридмана никаких разговоров о новой звездочке и не было. И наоборот, кстати: 1 мая, День международной солидарности трудящихся, тоже остался без звездочки, а он тоже родом из Чикаго.

Вместо этого они думали добавить звезду в честь Гарольда Вашингтона, первого афромэра Чикаго (в начале 1980-х). Но не добавили, так что по этой линии шанса нет и у Обамы, эта тема уже не считается темой. Разве что он вдруг и в самом деле произведет реформу мирового капитализма, это уже другое дело. Если, конечно (в соответствии с местным менталитетом), при этом ввергнет всех в кризис и депрессию.