Из Чикаго

Прилетал я ближе к вечеру, что требовало сообразить и где ночевать — в городе (на железнодорожном вокзале пару часов поспать, например) или в аэропорту. Не до Чикаго. Что ж, выбрался я в Стокгольм, прошел от автобусных терминалов пешком до Слюссена через два протока и Старый город. Я рижанин, так что все в общем привычно. А Слюссен — как район — неплохой, да и вообще: чистый вечер, много воды, мост, по которому все время туда-сюда электрички — светят в сумерках огнями, отражаются в протоках; в Слюссене людей на улицах полно, веселятся — пятница. Поехал обратно в аэропорт. Там с автобусами не вполне удачно — последний уходил в 10.30, а первый в полшестого. Я и на первом бы успевал, но ни вокзал, ни автотерминалы уютно не выглядели. В аэропорту как-то всегда ночевки гуманнее. Собственно, и там мест для мягкого лежания не было, но я-то как раз и рассчитывал сидеть, изучать Чикаго, а спать уже в самолете. Увы, интернет в «Арланде» покупной, за несуразные деньги, да уже и лень стало что-либо изучать. Тем более что обнаружился угол, в котором стоял мягкий и большой, хотя и круглый диван — два человека на нем поместиться могли без вмешательства в чужую приватность. Одно место там и было свободным. Ну а утром что — выпить кофе, покурить и в самолет.

Незнание Чикаго меня волновало мало. В Америке я бывал, нравы более-менее понимаю, деньги есть, а как работает метро — то есть что-то под названием СТА, — выяснил. Что еще надо? Так что знания ограничивались тем, что на свете существовали Чикагская экономическая школа, Чикагская социологическая школа, Арт-институт, ну и все примерно. The Art Ensemble of Chicago, конечно. House music, изобретена тут в 1984-м. Еще есть озеро, размер которого оставался неизвестен, самые красивые в США небоскребы (по отзывам оказавшимся справедливыми), много ветра в любое время года, лето короткое, и в целом город не южный. Не Нью-Йорк, вот и хорошо. Сейчас — конец апреля 2012-го.

Ну, еще косвенно известные названия: «Чикаго блэк хоукс», «Чикаго булс», а также блюз в лице, например, Мадди Уотерса (что характеризовало город положительно). Собственно, весь багаж знаний. Да, еще эта песенка из заголовка и — очень смутно — что-то на тему Вивекананды, который, помнится, принес индуизм и веданту, то есть индуизм через веданту на Запад, посетив некий Конгресс мировых религий, проходивший в Чикаго. Да, чикагские гангстеры в лице Аль Капоне. Тут детали тоже неизвестны, но понятно, что если дело возле озера и все время ветер, то явно все это было связано с сухим законом в варианте борьбы с ним. Как там без виски, в самом-то деле?

Аль Капоне навязывает и визуальный стереотип: мафия, дела столетней давности. Всё, надо полагать, невысокое и тайное, городские виды в духе Виктора Гюго и Фр. Вийона. И вот это уже — культурная инерция, которая осложняет вход в контекст. Во время Аль Капоне город уже был таким, какой сейчас, практически в тех же небоскребах. Что в принципе странно: стеной стоят громадные здания, а между ними маленькие мафиози делают свои дела, в том числе перемещая запретный виски.

Вообще же Чикаго длинный и узкий. На карте он примерно как Чили. Сбоку — вода (ну тут озеро, но большое — для города это ничем не отличается от моря и даже океана), вот берег и Чили вдоль берега. Только там океан слева, а у Чикаго озеро справа (то есть с запада и востока соответственно). Причем Чикаго такой узкий, что он себя уменьшает. Смотришь карту и вычисляешь: сколько же примерно ехать на CTA от «О’Хары» до Эванстона (где находится университет, это самый север Чикаго)? Ну, наверное, час… Нет, там около двух, а если ехать от крайней южной точки до крайней северной, так и около трех. Не преувеличение.

Уже внутри

Но меня встретил Илья, и мы ехали на машине, так что деталей поездки от аэропорта на метро-электричке я в этот раз не выясню. По шоссе-то что: сначала пустоты, одноэтажные окрестности, какие-то промзоны, развязки, а потом и небоскребы. Дорога из аэропорта втыкается в город сбоку, он узкий, даунтаун не шире двадцати кварталов. У небоскребов сворачиваем налево, на север. Небоскребы длятся недолго, начинаются четырех-пятиэтажные дома, парки, развязки, затем — двух-трехэтажные районы с домами плотно друг к другу. Снова одноэтажные — это уже начинался Эванстон, северный пригород, который по своим соображениям предпочитал считаться отдельной муниципальной единицей. Райское место — как вскоре выяснится.

Я весьма городозависим, мне нравятся города. Больше, чем кино (которое почти не смотрю), чем театр, разумеется, и, несомненно, чем бóльшая часть литературы. Города лучше, плотнее, в них больше смысла, ну и просто я на них резонирую чувственно. Музыка, визуалка — это другое дело: это арт, другая субстанция. Ну и правильная литература, конечно, — правильность которой еще будет чуть-чуть определена, раз уж она стала причиной приезда, то есть — частью Чикаго.