Из дневника "Попаданца", Необычный попаданец в 1941г

- Мне кажется ты прав, но у него бедного и так дел по горло, хотя мы-то знаем, что он справится, потому что старый большевик. Слушай, так у нас, что за воинское подразделение РККА да без комиссара?

- Нет, комиссара я не потяну, я не так хорошо в партийных делах понимаю товарищ Старыгин.

- А вот теперь сначала изучишь, младшего политрука Савельева назначу тебе в помощники, он тебя по политической части натаскает (Савельев единственный комиссар, остальных немцы поубивали). Тем более ты как настоящий комиссар умеешь говорить, да и убеждать тоже, ну и своим примером показать. Все решено иди, ищи Савельева, он в батальоне Иванова-Затейника взводом командует, пусть Затейник командиром взвода поставит какого-нибудь смышленого сержанта. Свободен, кругом шагооом марш!

Вот блин попал, а мне грешным делом хотелось в разведку, Анисимыч сделал блин комиссаром, единственного человека не из СССР. Ну, так он-то не знает, но придется третью по порядку должность примерить за полмесяца, приказы не обсуждаются. Тем более чувствую из меня, с моим-то языком (если бы СССР не развалили некие ублюдки) офигенный замполит бы вышел.

Савельев со своими бойцами сидели и изучали устав РККА (у ДОНцев уставов не было, какие уставы из плена, уставы из крепости). Как рассказывают крепостники, Савельев хорошо держался в крепости, ранен, вон рука до сих пор в повязке на шее висит. Показав жестом "не надо вставать" посмотрел на Савельева. Парень лет двадцати, рост около ста восьмидесяти сантиметров, худой, очки (само собой круглые как у Шандора Радо) кудрявые почти белокурые волосы. Короче вид у младшего политрука, как у классического ботана, правда чуть повыше, но тоже сгорбленный, хотя ему-то с чего, компами пока не пахнет.

Иду дальше, вон сидит Иванов с командирами своего батальона.

- Товарищ Иванов-Затейник, - тот встает и подходя:

- Товарищ начальник штаба дивизии, проводим совещание начсостава батальона.

- Проводите товарищ майор, правда теперь я комиссар дивизии, и согласно приказу полковника Старыгина, Савельев переходит в мое подчинение, его взводом поставьте командовать наиболее опытного сержанта. А Савельев будет теперь служить по специальности.

- Слушаюсь, товарищ комиссар дивизии, сержант Губаревич, переходишь командовать третьим взводом второй роты, передашь Савельеву, что переходит в распоряжение Каримова, нового комиссара дивизии, согласно приказу комдива.

Губаревич (белорус из Минска) улетел выполнять приказ, минуты через три вернулся вместо него Савельев.

- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, младший политрук Савельев Егор Николаевич, в ваше распоряжение прибыл.

- Ну, товарищ Иванов, продолжайте, а мы пойдем.

Идем с Савельевым, и болтаем.

- Как тебе служба Егорка?

- Да я только 15 июня прибыл, почти и не успел нормально начать службу. Неделю отслужил, как война, страшно было в начале. То утро 22 июня никогда не забуду, столько людей погибло, ладно бойцы и командиры, погибать за родину, их обязаность, но дети и женщины...

- Ничего Егор, отомстим мы Гитлеру и его ублюдкам, мало того кровавыми слезами умоются суки, так еще лет на 500 зарекутся даже смотреть косо, в сторону СССР.

- Но как же они так, товарищ старший лейтенант, там же большинство тоже рабочие и крестьяне, почему они не повернули оружие против Гитлера.

- Савельев, у нас коммунистическая идеология, у них националистическая. А в большинстве людей сидит животное националистическое чувство, вот Гитлер с рЫбентропами всякими и достучались до этого животного элемента человеческой души. Понимаешь, они уже не ощущают себя рабочими и крестьянами. Они делят мир на две части, первые это они, нордическая раса, арийцы, а вторая часть это все остальные. Народы "рожденные быть рабами арийцев", понимаешь весь мир, принадлежит им - "арийцам", а все мы можем в их мире быть всего лишь рабами. Все славяне, тюрки, семиты и хамиты, азиаты и африканцы, короче все остальные. Они в нас во время боя видят не противника, не человека воюющего за родину, а бунтующего раба, не желающего отдавать свое имущество и землю.

- Ого, товарищ старший лейтенант, вы точно раньше не комиссарили?

- Так вот Савельев, ты теперь заместитель комиссара дивизии по политической работе. И мы щас с тобой пойдем заниматься политической работой с пленными немцами, что бы они стали идейными союзниками РККА, а не подневольными попутчиками. Так в разговорах мы подошли к "месту дислокации" немцев (не фашистов, а наших немцев)

Шлюпке с оружейником Саркисяном (крепостник) и со своими новообращенными немцами занимались изучением оружия РККА, (ППШ, ППД и РПД), мы подождали сидя, когда окончится занятие, наблюдая за немцами.

Видимо поняв, что мы хотим побеседовать с немцами, Шлюпке и Саркисян ускорили процесс, и через полчаса, занятие было окончено (а если не срочность, с немецкой дотошностью, может четыре часа изучали бы). Бернхардт отпустил Саркисяна, тот ушел, забрав с собой все три единицы оружия.

- Ну что, Фарход хотел поговорить с ребятами? - спросил Бернхардт.