Из 'Дневника старого врача'

- Не надо тут исследовать! -восклицает Руст,-тут с первого же взгляда, par distance, можно верно определить, в чем дело.

Все напрягли внимание, слушают и смотрят.

- Это перелом ключицы, несомненно,- утверждает Руст,- это видно из положения тела.

В это время тихо подходит к нему его ординатор и что-то шепчет ему на ухо.

- Гм... гм... - спохватился Руст,- да! вот это тот больной, другой, а этот парализован от удара молнией.

Если бы в то время было дозволено посещение больных слушателями в самых палатах Charite, то, верно, диагностические промахи всплывали бы гораздо чаще наружу, а то учреждено было так, что вновь поступившего больного присылали в клиническую аудиторию: здесь определяли болезнь, назначали лечение, потом уносили больного, и о нем - ни слуху, ни духу. Но, несмотря на эти предосторожности, случалось все-таки не очень редко, что язва, определенная Рустом по всем правилам его знаменитой гелкологии (Учения о язвах ) (Helcologie), т. е. по всем объективным признакам, как несомненно артритическая (ulcus arthriticum), из расспросов больного оказывалась без всяких других признаков артритизма. Это не мешало, однакоже, признавать такую язву и лечить ее как артритическую на том основании, что другие припадки подагры могут появиться впоследствии.

Ходит, между прочим, еще один забавный qui pro quo (Неразбериха) из Рустовской клиники, вероятно, выдуманный (е bene trovato) (И хорошо выдуманная).

Сын Руста, молодой докторант, ограниченный до глупости, записанный в практиканты, получил для определения болезни вновь поступившего в Charite старика, страдавшего большою кровоточивою (вероятно, варикозною) язвою на ноге.

По Рустовской гелкологии такая язва непременно должна была быть геморроидальною; между тем молодой Руст ломает себе голову; старый Руст хочет вывести сына из затруднения и помогает ему в диагнозе разными намеками. Ничто не помогает. Наконец, старый Руст говорит сыну:

- Да вспомни, чем твой отец так часто страдал в жизни; по его обычной болезни назови и эту язву на ноге.

- Ulcus syphiliticum! - вдруг выпалил сынок.

- Schaafskopf! (Баранья башка, болван )-пробормотал отец и вызвал другого практиканта.

Несмотря на все эти недостатки. Рустов способ диагноза был в то время так привлекателен своею кажущеюся положительностью и точностью, что принят был и другими клиницистами. Я и сам, признаюсь, в первые годы моей клинической деятельности в Дерпте держался этого способа и увлекал им молодежь. И теперь, когда объективизм в медицине сделался гораздо точнее и надежнее, предварительный диагноз по одним объективным признакам, до расспроса больного, я считаю более надежным; никому, однакоже, из молодых врачей не посоветую основываться на этом одном предварительном распознавании болезни, считая необходимым, после расспроса и рассказов больного, снова повторить свой объективный диагноз, нередко после этих расспросов требующий еще и нового расследования.

Руст в помощники себе в Charite выбрал Диффенбаха и поручил ему оперативную часть. Едва ли когда сам Руст был хорошим оператором; может быть, он был смелым, но ему недоставало ни ловкости, ни анатомических сведений. В мое время он уже не оперировал; только однажды как-то, в отсутствие Диффенбаха, он взял нож в руки для операции большой ущемленной грыжи.

- Я вам покажу,- сказал он слушателям,- как старик Руст оперирует,-и махнул смело ножом по грыжевому мешку.

Предполагал ли он омертвение уже кишки и хотел ли вскрыть ее вместе с грыжевым мешком,- не знаю; этого не знал никто, смотря на всю процедуру издали; но факт тот, что вслед за смелым Рустовским надрезом со свистом вылетели ветры и ручьем полились испражнения. О больном, по обыкновению, не было потом ни слуху, ни духу.

Диффенбах, в то время еще не рассорившийся с Рустом, шел в гору. Его пластические операции приобрели ему уже тогда славу и имя. И действительно, это был гений-самородок для пластических операций.

Изобретательность Диффенбаха в этой хирургической специальности была беспредельная. .

Каждая из его пластических операций отличалась чем-нибудь новым, импровизированным. И это необыкновенное искусство - при весьма ограниченных научных сведениях, при полном незнании анатомии и физиологии. Кроме пластических операций Диффенбах хорошо и счастливо делал грыжесечения; но прочие операции выходили у него не мастерски сделанными.

Рассказывали, что Диффенбах приобрел большую ловкость в сшивании ран, быв долго так называемым фликером (Fliecker- штопальщик) при студенческих дуэлях в Кенигсберге; так же он практиковал и в берейторской школе (Школе верховой езды).

Диффенбах отлично ездил верхом.