Из дневника военного врача

Антон АЛЕШКО ИЗ ДНЕВНИКА ВОЕННОГО ВРАЧА 1942—1945 гг.

Всякое выпадало на долю военного врача. Случалось и так, что кроме основ­ных служебных обязанностей — операций, лечения раненых, больных, прихо­дилось заниматься и тем, чем в мирное время занимаются совсем иные службы, а никак не военврачи. В критических ситуациях приходилось принимать един­ственно правильное решение.

Однажды во время боев за освобождение Беларуси произошел такой эпизод. На наш аэродром сел француз из авиаполка «Нормандия—Неман». Самолет как- то неуверенно бежал по взлетной полосе. Я понял, что с летчиком что-то случи­лось. Вместе с авиационными техниками побежал к машине.

И вдруг самолет вспыхнул. Из кабины на землю тяжело вывалился охва­ченный пламенем французский летчик. Все вместе — летчики, авиационные техники, военврачи — мы быстро погасили вспыхнувшую одежду, оказали меди­цинскую помощь. Это был командир эскадрильи Лефевр, которому вскоре было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вспоминается мне и такой случай. Однажды после одного из обхо­дов раненых я направился к своей палатке, которая находилась недалеко от взлетной полосы. Вдруг заметил, что самолет командира 3-й авиаэскадрильи М. А. Ануфриева, который недавно приземлился, снует по полосе. «Наверное, ранен», — подумал я и бросился к самолету, вскочил на плоскость и выклю­чил зажигание. Летчику оказал первую медицинскую помощь, а затем он был отправлен в госпиталь.

По приказу командования М. Ануфриев провел дальнюю разведку, попал под жесткий огонь вражеской зенитной артиллерии, был тяжело ранен. Однако отважный летчик нашел в себе силы долететь до своего аэродрома. После посад­ки он потерял сознание. Но все же очень важные на то время сведения о дислока­ции войск противника были добыты!

Служба военврача на фронте была нелегкой, небезопасной еще и потому, что авиационный полк, как правило, размещался на аэродромах подскока — это зна­чит в нескольких километрах от линии фронта. Аэродромы часто бомбили.

Все эти боевые эпизоды, примеры отваги наших воинов в борьбе с фашиста­ми очень помогали мне в работе над новым романом, который я назвал «Дороги без следов».

4.IV.42. Встал с пригорка и направился с мешком на аэродром. Попалась машина. Хорошо. Думаю сегодня быть в городе. Как оно получится — будет видно. Нужно баню дать для полка. Также надо пойти поговорить. Сегодня пас­мурный день, не похож на вчерашний, теплый. Холодно. Когда здесь начинается весна? Кто его знает. Сегодня суббота, а завтра Пасха. Я, когда узнал об этом, очень удивился — рано. Вот почему, когда мы шли по Арзамасу, старушки направлялись в церковь. А я не мог понять, в чем дело...

6.IV. Встал рано. Несколько часов торчал в продовольственном отде­ле. Ждал талонов. Поел и завалился спать. Каждую ночь вижу сны. То я воюю, то бомбардировщики гоня­ются за мной. Наверное, что-то новое будет... Читаешь газеты о событиях на фронте, сводки и думаешь: что же будет весной? Ох и бои будут! Будет, наверное, поставлено на карту все.

Только бы не врасплох, как в июне, захватили. Было очень обидно. Вчера Долгов сказал, что академия выехала в Самарканд. И вообще, все, что я оставил в Ленинграде, — пропало.

Литейный пробит бомбой, психоневрологическая клиника разбита. Во двор фармакологии упала бомба. В детскую поликлинику попала. И все это в одном квартале.

9.IV. Вчера утром летчики поехали в Чебоксары. Там будут летать. Осталь­ные остались здесь, и машины будем получать здесь. Был в городе. Для доку­мента нужно фото — сфотографировался. [...] фотограф сказал: «Принесете пирамидон, может, быстро сделаю фото, а так не раньше восьми дней.» Я живу в одной комнате с Медведевым. Он до войны служил в Латвии. Много рассказывает.

А я? Выучился — ничего не видел, а закончил учебу, сразу рванул на фронт. Здесь тоже много не увидишь. Так же и Шура, и Валерик. Что мы видели? Только собрались в дорогу — и вот тебе на. Ничего не имели — ничего и не осталось, все пропало. Вот и подумай — кому была жизнь, а кому?..

Что весна еще покажет? Очень о ней много говорят немцы. Правда, наши тоже не боятся. На днях был Всеславянский митинг в Москве. Колас на нем выступал. А вчера в городе по радио выступал Лыньков. Читал рассказ. Плохо было слышно — не слушал я.

13.IV Сегодня дежурил на старте: летали ПЕ-2, «дугласы» и У-2. Вчера первый раз услышал пение жаворонка. Он напомнил годы детства. Сегодня рано шел на аэродром и снова слышал пение — как серебряный звоночек заливался в небе.

19.IV Утро было светлым и хорошим. В полдень поднялся ветер. К вечеру стало прохладнее. Ходил в выездное. Сегодня слышал пение скворца. Снег почти растаял. Земля оголилась черная-черная и клейкая, как смола.

* * *

Недавно видел сон: Ленинград, Выборгская сторона. Был где-то около инфекционной клиники. Налет. Бомбардировка. Намучился. Все мимо. Бросали зажигательные, от них по спине ударяло, как песком.

* * *

В Чебоксарах кто-то из наших разбился. Кто — еще неизвестно.

* * *

Сейчас пишу рассказ. Половину написал.