Из дома вышел человек…

Гнев Бога поразил наш мир.
Гром с неба свет потряс. И трус
Не смеет пить вина. Смолкает брачный пир,
Чертог трещит, и потолочный брус
Ломает пол. Хор плачет лир.
Трус в трещину земли ползёт как червь.
Дрожит земля. Бег волн срывает вервь.
По водам прыгают разбитые суда.
Мир празднует порока дань. Сюда
Ждёт жалкий трус, укрыв свой взор
От Божьих кар под корень гор, и стон,
Вой псов из душь людей, как сор
Несёт к нему со всех сторон —
Сюда ждёт жалкий трус удар,
Судьбы злой рок, ход времени и пар,
Томящий в жаркий день глаз, вид зовущий вновь
Зимы хлад, стужами входящий в нашу кровь.
Терпеть никто не мог такой раскол небес
Планет свирепый блеск, и звёздный вихрь чудес

〈Кон. 1937 – нач. 1938

〉

183

Я долго думал об орлах
И понял многое:
Орлы летают в облаках,
Летают, никого не трогая.
Я понял, что живут орлы на скалах и в горах,
И дружат с водяными духами.
Я долго думал об орлах,
Но спутал, кажется, их с мухами.

15 марта 1939 года

VI Как страшно тают наши силы

184 М. Д. Омайс

Пришёл конец. Угасла сила
Меня зовёт к себе могила.
И жизни вдруг потерян след.

Всё тише тише сердце бьётся,

Как туча смерть ко мне несётся
И гаснет в небе солнца свет.

Я вижу смерть. Мне жить нельзя.

Земля прощай! Прощай земля!

〈1937

〉

185 Неизвестный автор

Как страшно тают наши силы
Как страшно тают наши силы
Но Боже слышет наши просьбы
Но Боже слышет наши просьбы
И вдруг нисходит Боже
И вдруг нисходит Боже к нам.

Как страшно тают наши силы

Как страшно!
Как страшно!
Как страшно тают наши силы.
Но Боже слышет наши просьбы
Но Боже слышет наши просьбы,
И вдруг нисходит Боже
И вдруг нисходит Боже к нам.

〈1937

〉

VII Гвидон

186 Комедия города Петербурга (часть II)

Петр

Я помню день. Нева шумела в море
пустая лехкая, небрежная Нева
Когда пришёл и взглядом опрокинув тучу
великий царь, подумал в полдень тусклый
и мысль нежная стянув на лбу морщину
порхая над Невой над берегом порхая
летела в небо, реяла над скучными лесами
тревожила далёкий парус в чудном море.
Тогда я город выстроил на Финском побережьи
сказал столица будет тут, и вмиг
дремучий лес до корня острижен
и шумные кареты часто били в окна хижин.

Николай II