Из дома вышел человек…

(Оба садятся).

Профессор – Хотите, я вам прочту свою науку?

Андрей Семенович – Пожалуйсто! Очень интересно.

Профессор – Только я изложил ее в стихах.

Андрей Семенович – Это страшно интересно!

Профессор – Вот, хе-хе, я вам прочту от сюда до сюда. Тут вот о внутренних органах, а тут уже о суставах.

Петр Павлович (входя в комнату):

Здыгр апрр устр устр
Я несу чужую руку
Здыгр апрр устр устр
Где профессор Тартарелин?
Здыгр апрр устр устр
Где приёмные часы?
Если эти побрекушки
С двумя гирями до полу
Эти часики старушки
пролетели парабо́лу
Здыгр апрр устр устр
Ход часов нарушен мною
им в замену карабистр
на подставке здыгр апрр
с бесконечною рукою
приспособленной как стрелы
от минуты за другою
в путь несётся погарелый
А под белым циферблатом
блин мотает устр устр

Д. Хармс. Рисунок в записной книжке. 1927

и закутанный халатом
восседает карабистр
он приёмные секунды
смотрит в двигатель размерен
чтобы время не гуляло
где профессор Тартарелин
Где Андрей Семеныч здыгр
однорукий здыгр апрр
лечит здыгр апрр устр
приспосабливает руку
приколачивает пальцы
Здыгр апрр прибивает
здыгр апрр устр бьёт.

Профессор Тартарелин – Это вы искалечили гражданина, П. П.?

Петр Павлович – Руку вырвал из манжеты.

Андрей Семенович – Бегал следом.

Профессор – Отвечайте.

Петр Павлович смеётся.

Карабистр – Гвиндалея!

Петр Павлыч – Карабистр!

Карабистер – Гвиндалан.

Профессор – Расскажите, как было дело.

Андрей Семенович —

Шёл я по́ полю намедни
и внезапно вижу Петя
мне на встречу идет спокойно
и, меня как буд-то не заметя,
хочет мимо проскочить.
Я кричу ему: Ах Петя!
Здраствуй Петя мой приятель,
ты как видно не заметил
что иду на встречу я.

Петр Павлович —

Но господство обстоятельств
и скрещение событий
из пакон веков до ныне
нами правит как детьми
морит голодом в пустыни
хлещет в комнате плетьми.

Профессор – Так так, – это понятно. Стечение обстоятельств. Это верно. Закон.

Тут вдруг Петр Павлович наклонились к профессору и откусили ему ухо. Андрей Семенович побежал за миллиционером, а Петр Павлович бросили на пол руку Андрея Семеновича, положили на стол откушенное ухо профессора Тартарелина и незаметно ушли по черной лестнице.

Профессор лежал на полу и стонал.

– Ой ой ой, как больно! – стонал профессор. – Моя рана горит и исходит соком. Где найдется такой сострадательный человек, который промоит мою рану и зальет ее коллодием!?

Был чудный вечер. Высокие звезды, расположенные на небе установленными фигурами, светили в низ. Андрей Семенович, дыша полною грудью, тащил двух миллиционеров к дому профессора Тартарелина. Помахивая своей единственной рукой, Андрей Семенович рассказывал о случившемся.

Миллиционер спросил Андрея Семеновича:

– Как зовут этого проходимца?

Андрей Семенович не выдал своего товарища и даже не сказал его имяни.

Тогда оба миллиционера спросили Андрея Семеновича:

– Скажите нам, вы его давно знаете?

– С маленьких лет, когда я был еще вот таким, – сказал Андрей Семенович.

– А как он выглядит? – спросили миллиционеры.

– Его характерной чертой является длинная черная борода, – сказал Андрей Семенович.

Миллиционеры остановились, подтянули потуже свои кушаки и, открыв рты, запели приятными ночными голосами:

Ах как это интересно
Был приятель молодой,
А подрос когда приятель
Стал ходить он с бородой.

– Вы обладаете очень недурными голосами, разрешите поблагодарить вас, – сказал Андрей Семенович и протянул миллиционерам пустой рукав, потому что руки не было.

– Мы можем и на научные темы поговорить, – сказали миллиционеры хором.

Андрей Семенович махнул пустышкой.

– Земля имеет семь океянов, – начали миллиционеры. – Научные физики изучали солнечные пятна и привели к заключению, что на планетах нет водорода, и там неумест〈н〉о какое-либо сожительство.