Из другого теста. Книга 2 (СИ)

— Что-то вы сегодня какие-то квёлые, — заметил Бробер, поставив опустошённую кружку, бросил в рот кусок импортной селёдки и проглотил, не жуя: — Третью неделю ходите с парламентскими рожами. Так и чешется в ухо засветить. Колитесь уже: что стряслось? Бабы, вроде, по крепости никаких ужастей не разносили. А иных СМИ у нас нет.

— Бронислав, ты уж сотню лет в оборотнях обретаешься. А шляхтецкие замашки всё при тебе, — хмыкнул Назар. — Из тебя хоть зомби, хоть мумию делай, а всё будешь гонором своим трясти. Не гони коней. Только ж начали. Дай выпить по-человечьи.

— Так вы окосеете и вообще ничего путного не скажете, — ответно хмыкнул Кобер. — Мы-то останемся при трезвых головах, а вы на рогах уползёте. Так что давайте, не разводите канитель: какую паранойю опять на досуге завели?

— Какая уж там паранойя, — проворчал Михайла. — Когда в глаза лезет: что-то надвигается. Вы вот оборотни липовые, но разведка-то всамделишная. Чего вам чуйка-то говорит: отзовётся нам вся эта канитель с Дабо? Или пронесёт? Публика-то в том челноке, который разнесло, была плёвая. Не делегация, а парад алле. Клоуны — прости Господи, что о покойничках. А вот импресарии у тех клоунов чистопробные. Да и заступнички натуральные. Мы вот с Игнашей Фокиным столковались о переселенцах. Путний мужик — знает, что нам нужно. Хватит уже тут у нас всякую шваль собирать. Нам нормальные мужики нужны.

— Ну, Фокин вам и слонов завезёт, если потребуете, — заметил Бробер. — Его контора к нам полсотни лет клинья подбивала. И пока мусульмане вели себя по-человечески, прочие лиги нас не интересовали.

— Это ты про того упыря, что сбросил тварям Акери? — уточнил Назар, хлебая щи.

— Ну, уродов-то у каждого народа навалом, — резонно заметил Михайла. — Чего ж с прочих-то спрашивать за чужой грех? Не по божески.

— Мы и не спрашиваем, — пожал плечами Бробер. — Никого не гоним. Но здоровая конкуренция мусульманам не повредит. А то забываться стали правоверные. Не все. Но тенденция наметилась. Ну, а среди остальных претендентов русские вам ближе всех.

— Про это мы ничего не говорим. Тут вы верно рассудили. А Фокины среди прочих равных поприличней других будут. С ними можно иметь дело. Мне родичи о них с Урала писали, так хвалили, — подчеркнул Михайла, подняв палец. — А вот, чего вы там имеете против пополнения? Майор так согласия и не дал. Поговорим, дескать, на досуге, и молчок. Так, в чём проблема, мужики? Пустите наших русских переселенцев, или чего другое задумали?

— Пустить-то пустим, — не без подтекста заверил Кобер.

— Но? — уточнил Назар, облизав ложку.

— Но две тысячи — это перебор.

— Да, что такое эти тысячи?! — аж подпрыгнул Михайла. — Это ж с бабами да детворой. Мужиков сотен шесть всего и наберётся. У нас что, места для них не найдётся? Пятая часть домов пустует. Нет, что-то вы крутите, мужики. Может, из какой другой лиги пополнение взять задумали? Так вы скажите, мы ж не против.

Берры переглянулись, и Кобер предложил:

— Наливай.

— Нет, ты, Кондраша, сначала скажи, — упёрся Михайла.

— Ты сначала прими на грудь, чтоб мозги не взорвались, — возразил Бробер.

— Ничего, они у меня чугунные. Как-нибудь выстоят. Ты не виляй, выкладывай вашу диспозицию.

Кобер уже разлил себе да брату и отодвинул пустую бутыль. Берры выхлебали водку без всяких тостов, закусили, и Бробер спросил:

— Если примем эти пару тысяч, сколько у вас в Таноле будет народу?

— Так, не все ж тут останутся. Мы думали несколько семей к Дорофею Воле отправить. Слыхал уже, что его папаша Богу душу отдал? Козёл старый! — сплюнул Назар. — До последнего упирался вурдалак.

— А Дорофей, значит, умней, — усмехнулся Кобер.

— А Дорофей, Кондраша, умней, — не без яда подтвердил Назар. — Он эту дедову да отцову сраную политику на хер послал. Да своим так и заявил: баста! — хлопнул он по столу единственной рукой. — Если старики, что ещё упираются, не одумаются, так он заберёт самых разумных и уйдёт к нам в Таноль. У него за неделю до того, как старик Воля подох, молодая жена второго сынка мёртвым родила. А месяцем ране второй сын от первой супружницы погиб. Мужик взрослый. Семья осталась. А Дорофею уже полтинник. Ещё чуток, и вовсе детишек делать не сможет.

— Ему до чутка лет тридцать детей строгать, — проворчал Бробер.

— Один хрен, он там не останется.

— Короче, Назар, вы уверены, что Дорофей своих старых пердунов прогнёт под себя, — резюмировал Кобер. — С этим понятно. Но всё равно: две тысячи пополнения это много. С ними на планете будет больше пяти тысяч народа. Так?

— Ну, где-то под шесть, — скоренько прикинул Назар. — И что?

— Ты помнишь, сколько тут было поселенцев, когда начались нашествия?

— Ну, где-то…, - Назар замолк на полуслове, и в его глазах отразилась догадка. — Ты хочешь сказать, что нашествия начались, когда у нас перебор с населением случился?

— Так до этого нашествий почти не было, — напомнил Кобер. — Забредёт в долину какой-нибудь жадный придурок, и всё. Вся война. А вот когда мы расширяться начали, оно и попёрло.