Из духа и оков (ЛП)

Она смотрела на меня, казалось, видела так много во мне, хотя я знал, что она не могла видеть правду.

Потому что я знал правду. Там не было ничего для нее. Не могло быть.

Я был проклят. Я знал, что в моем теле бежали надежда, любовь и связь, но я не мог это ощущать. Не мог это признавать.

Она говорила мне, что была моей родственной душой, значит, и я был ее.

Мое сердце разбивалось от мысли об этом, ладонь сжималась во мне.

Я резко вдохнул, пытался совладать с телом, хоть оно дрожало на земле, корчилось от боли.

Проклятие заработало, когда я хотел сказать ей, что хотел чувствовать. Тот миг доказал, что я не смогу быть со своей родственной душой. Я не смогу ее любить. Я хотел. Но это было не так просто.

Я знал, что она была там. Она стояла передо мной, смотрела, обнажив душу. Это было моей пыткой.

Я был проклят не получить ее.

Никогда не любить ее. Я мог заботиться о ней, хотеть ее в своей жизни, но не так, как было важно.

Не душой к душе, телом к телу.

Потому что она не была моей.

Я сказал это Лирике. Произнес слова. И она разбилась передо мной, была растеряна, не знала, что лежало под моей кожей, что забрало меня.

Вопрос: куда?

— Надеюсь, ты перестал перегибать с мыслями, — прошептал отовсюду низкий голос. Я не понимал, был мужчина впереди или позади меня. Может, вообще в моей голове.

Казалось, тучи и тени несли голос, шепот.

Но он оглушал.

Мужчина говорил, и казалось, что звук забирал весь кислород вокруг меня, помещая нас в туннель, где я слышал только его. Но я не мог его слышать. В этом не было смысла. Я знал, что должна быть причина такому.

Потому что я уже был не в мире мейсонов.

Я не мог быть.

Я смотрел на тени и знал, что оглушительная тишина означала лишь одно.

Я был в Теневом мире.

Этот мир не должен был существовать. Он был среди тех, которые были темницей так долго. Его должно было уничтожить Падение.

Многие даже не помнили, что он существовал.

Я поднялся на ноги, тени скользили по телу, словно змеи двигались по коже.

Да, это был Теневой мир.

И вокруг меня явно был один из его пленников.

Тот, кого давно изгнали.

Я вдруг понял, кто это был. Узнал тот голос. Знал его из кошмаров, которые снились мне в детстве.

Он был Серым.

Видимо, это была моя судьба.

— Ты тут из — за твоего проклятия. И я понял, что пришло время нам двоим встретиться.

Я видел теперь, что было впереди, откуда звучал голос, хоть он и отражался эхом.

Серый стоял передо мной в большом плаще, капюшон скрывал его лицо, тело было спрятано, и я не мог понять, насколько широкими были его плечи, или как он выглядел.

Он был бестелесным голосом в плаще.

Я знал силу внутри. Я помнил истории, хоть и не знал, были ли они правдой.

Из тьмы вокруг меня, того, что я был тут, казалось, что все, что я слышал в детстве, даже сказки и страшилки из моего прошлого, были лишь намеком на то, кем он был.

— Ты — Серый, — я пытался сохранять голос сильным, хоть не ощущал себя таким.

— Да. То, что ты слышал обо мне, хорошо. Хотя наша встреча давно должна была состояться. Теперь ты хотя бы запомнишь это. Ты же не помнил времена с Лором рядом со мной? Не важно. Это не тревожит.

Мои глаза расширились.

— О чем ты? Где мы? Тебе нужно отпустить меня. Я — король Обскурита. Народ будет меня искать.

— Я знаю, кто ты, Истон. Сын Камэо и Зика. Внук Певца, всех королей и королев Обскурита. Я многое знаю о тебе. Но они не найдут тебя тут. Никто не помнит о Теневом мире. И, может, они виноваты, может, я так желаю. Ты слышал обо мне. Да, я — Серый. И в этот раз мы поговорим лицом к лицу. Ты вспомнишь меня. Потому что события в твоем мире пришли к тому моменту, когда я могу забрать тебя сюда. К себе. Жрица Духа жива, значит, пришло время новой фазы.

Я попытался сделать шаг вперед, но тени вокруг меня обвили мои запястья и лодыжки, словно цепи удерживали меня на месте.

— Не смей вредить Лирике, — процедил я, тоска и боль наполнили меня, хоть эмоции были притуплены, проклятие старалось овладеть мною.

— Я слышу любовь в твоем голосе? — спросил Серый, почти смеясь. Я слышал улыбку, но не видел ее.

— Не смей ее трогать.

— Нет, это не может быть любовь, — сам ответил Серый, игнорируя меня. — Потому что ты не можешь любить. Ты не сможешь любить родственную душу или быть с ней. Я в этом давно убедился.

Я застыл, моргая.

— Нет, это был не ты, — я сглотнул, язык стал тяжелым. Это не мог быть Серым. Я не мог быть для него таким важным, чтобы он это сделал. Я знал только одно о Сером. Это был миф. И его внимание означало смерть. — Это Лор наложил на меня проклятие, когда я был младше. Лор, рыцарь моей матери. Он мертв.

— И проклятие не снялось? Странно, да? Проклятие должно было пропасть с его смертью.

Я так думал, но я ошибся. Это был Лор. Он пытался мучить меня, когда я был маленьким. Он многое делал со мной под прикрытием тренировки.

Я не знал, что он меня проклял, до его смерти, когда он кристаллом портил наше королевство. Он убил мою мать и многих других.