Из двух зол...

А сам подношу к глазам кисть правой руки. Пара ожогов — это мелочи. А вот указательный палец выглядит просто страшно. Синий, распухший, раза в два больше нормы, и не гнется. Неужели все-таки перелом? Хреново. Ой как не хотелось бы. В условиях полного отсутствия хоть какой-либо медицины, даже самая мелкая рана может стать смертельной. Схватишь заражение крови и адью.

Но тут Эльба притащила зеркало и я сразу же забыл про палец. Вот то, что творилось на лице… было действительно страшно. Удар меча пропахал всю левую половину лица. Рана начиналась от левого виска, проходила рядом с глазом (ладно хоть не зацепив его), по скуле, возле краешка рта (но до губ не доставая) и заканчиваясь на подбородке. Рана была страшная. Сверху еще более-менее, просто глубокий порез, а вот внизу… края раны расходились, шевелились как живые, загибались и в просвет то и дело просвечивали зубы. Жуть! Даже моих скудных познаний хватало, чтобы понять — тут нужно шить. Само оно нормально не затянется. А если и зарастет, то лицо будет перекошено напрочь.

Перевел взгляд на детей. Все с какой-то робкой надеждой смотрят на меня. Ну да. Никто не знает, что делать. А тут пришел в себя старший, сейчас он всё разрулит. И, что делать? Мне что, самому себя шить что ли? Да я и так еле лежу… Но делать что-то надо. Вон как все смотрят.

— Настя, помнишь когда я ножны для ножа делал у меня моток лески был? Я еще сказал тогда, что леска странная. Не похожа на рыболовную. Скорее как медицинская.

— Помню.

— Она где? Дома была или на складе лежала?

— Я… Я не знаю…

— Посмотри ее на складе, пожалуйста. Если она есть.

— Хорошо. — соглашается девочка и торопливо напяливая куртку выскакивает на улицу. А я перевожу взгляд на Эльбу.

— Эля, принеси свечку и швейную иголку… И щипцы какие-нибудь. Не знаю, плоскогубцы что ли…

— Сейчас — засуетилась и она. А я смотрю дальше.

— Ириш, — говорю Малинке, — мы вроде собирали к нашей медицине все аптечки с автомобилей?

— Да.

— Тащи их сюда. ВСЕ! Там, в основном, как раз перевязочный материал… Хотя знаешь, тащи всю коробку с медициной сюда.

— Сейчас! — и эта испарилась.

— Кстати, — спрашиваю последнюю условно старшую девочку, оставшуюся тут Таню — а кто остался с теми девочками из СМП? В больнице кто дежурит?

— Аня там.

— Но она еще сама дите!

— Но больше некому. Да еще и та девочка, что постарше… Ксюша что ли. Ей получше, она тоже вроде как присматривает.

Я согласно прикрыл глаза хотя внутри был недоволен. Спорное решение. Но ничего не сказал. Эльба еще только учится командовать. Ну не все же сразу будет получаться.

— Хорошо. Таня, собирай всех малышей и идите в детсад. Попозже к вам кто-нибудь придет в помощь. А то здесь сейчас будет филиал военно-полевого госпиталя. Гной, кровь и всё такое…

Девочка напугалась. Аж побледнела. И торопливо давай собирать детишек. Ева вполне ожидаемо закатила истерику, но я был непреклонен. Она идёт с Таней! Здесь сейчас не место для маленьких девочек. Они еще не успели уйти когда в дом ввалились возбужденные парни. Им тоже хотелось посмотреть на меня, но я обрадовался их появлению по другой причине.

— Пришли? Молодцы. Короче, Даня ты сейчас идешь на дежурство в больничку. Там Аня дежурит, поможешь ей. Она еще сама малая. Рыжик, а ты с Таней идешь. Ты сегодня дежурный по детсаду.

— А может…

— Не рассуждать!!! — слабо прошипел я. — У меня и так сил нет, не заставляйте их тратить впустую на пререкания.

— Мы все поняли, — согласно кивнул головой Даня, чуть ли не силой выталкивая Антоху на улицу. — Мы всё сделаем. Не переживай.

В это время появилась Эльба. Со свечкой в руках и с огромными щипцами и иголкой.

— И что мне с этим всем делать?

— Зажги свечу. А потом возьми иголку плоскогубцами и прокали ее на огне свечи. До малинового цвета. А потом положи ее и дай медленно остыть. Ни в коем случае ни кидай в воду, чтоб остыла. Наоборот, чем медленнее будет остывать — тем лучше.

— А зачем?

— Чтоб иголка стала мягкой. Ты слышала такой термин в металлургии как закалка? Ну может в кино видела как кузнец колотит-колотит заготовку молотком, а потом в воду ее.

— Ну да. А при чем тут…

— Это — закалка. Чтобы предмет стал прочным. Но иголки и так уже каленые. А нам нужен обратный процесс… Отпуск. Если нагретому металлу дать медленно остыть, он станет мягким.

— Я поняла. Но зачем нам мягкая иголка?

— Мягкую иголку можно согнуть. Выгнуть дугой. Это нам и нужно сделать. Простая иголка не согнется. Она сломается. А вот когда согнешь, ты ещё раз ее нагреешь и уже тогда закалишь, бросив в воду. Понятно?

— Да.

— Вот и действуй… — долгая речь лишила меня практически всех сил. Я снова начал проваливаться в забытье.