Из гея в натуралы (СИ)

— Смотри, — поднявшись на второй этаж, Алина кивнула на стену, где большими буквами было написано «Алина и Рита навсегда». — Это мы с подругой-неформалкой когда-то написали.

— Общаетесь с ней? — Алекс провёл рукой по шершавой холодной стене.

— Да не особо. Я после школы в универ поступила, она родила и начала работать вебкамщицей, так что дорожки наши разошлись.

— Интересная у тебя подруга, — Алекс затянулся электронной сигаретой.

— И не говори, — Алина подошла к окну, из которого открывался вид на замёрзшую реку. — Чем ещё заняться в провинции, как не съёмкой домашнего порно. А у тебя много друзей?

— Да не особо, — Алекс выдохнул клубы клубничного дыма. — Как-то люди надолго в моей жизни не задерживаются.

— В моей тоже, — криво усмехнулась Алина.

Её профиль с чуть вздёрнутым носом выглядел заносчиво, но слова звучали грустно. Алекс подумал о том, что они с Алиной похожи — у обоих были отношения, которые консервативное общество не принимает и осуждает, оба не сохранили школьных друзей. А ещё в Алине было что-то такое, что заставлял Алекса относиться к ней лучше, чем к своим парням, лучше, чем к однокурсникам, которых он считал людьми второго сорта. И это что-то одновременно радовало и пугало его.

— А в нашем городе не нашла себе любителя бдсм? — спросил Алекс, чтобы как-то завязать диалог, а не просто слушать унылое «До Содома далеко».

— Как-то не до этого было, — Алина снова закурила. — А ты, я так понимаю, с постоянным парнем не встречаешься?

— Правильно понимаешь, — кивнул Алекс.

— Не встретил свою любовь?

— Можно и так сказать. Знаешь, был один красавчик…

И Алекс начал в подробностях рассказывать несчастную историю любви с Андрюшкой. Удивительно, насколько легко ему было ею делиться, несмотря на то, что Алина была не его жилеткой Лилей, а довольно циничной особой, саркастично хмыкающей на самых пикантных моментах, и злорадно ухмыляющейся во время описания его гомосексуальных страданий.

Когда Алина докурила, однокурсники ещё немного побродили по бывшей кадетке, и вышли на улицу. По дороге на остановку Алина делилась историями своих отношений с рабом по имени Саша, и Алекс платил ей её же монетой — злорадством. Но, очевидно, Алина не искала сочувствия, поэтому только задорно смеялась в ответ.

— О, смотри, твоя маримандона, — Алина кивнула на стоящую на светофоре «бэху», за стеклом которой бывшая соседка Алекса Лиля активно щебетала что-то на ухо сидящему за рулём вальяжному мужчине лет пятидесяти.

— Точно, Лиля, — Алекс помахал однокурснице, и та кивнула ему в ответ.

— Ни фига себе она папика нашла, — присвистнула Алина, глядя вслед отъезжающей машине. — Он же ей в бати годится!

— На вкус и цвет товарищей нет, — развёл руками Алекс. — Твои вкусы тоже типичными не назовёшь.

— И то верно, — рассмеялась Алина. — Если станет скучно, заглядывай как-нибудь на страпон, натуралом сделаю.

— Благодарю за приглашение, — Алекс чуть не подавился клубничным дымом своей ашкьюди. — Но я, пожалуй, геем останусь. Хотя, можно ли будет считать меня натуралом, если меня отстрапонит девушка?

И вплоть до того момента, как Алина села на свой автобус однокурсники размышляли над этим важным вопросом.

8. Вынужденный каминг-аут

К возвращению отца мама испекла его любимый клубничный пирог. Ещё в коридоре Алекс почувствовал сладкий, призывный аромат. И услышал доносящийся с кухни голос отца — низкий, раскатистый.

— Здравствуй, сын — грузно привстав из-за стола, отец протянул Алексу свою большую, тяжёлую руку. — Как успехи?

— Да пока всё отлично, вот, первую сессию недавно сдал, — Алекс вяло пожал отцовскую руку и присел за стол. — Сам как?

— Неплохо. Был на месторождении с трудноизвлекаемыми запасами нефти — это у нас сейчас приоритетное направление. Закачивает в нефтяной пласт под высоким давлением специальное вещество, в результате в породе образуются трещины, обеспечивая приток нефти к скважине…

«Опять будет о работе рассказывать. Что за дурацкая привычка — все разговоры сводить к нефтегазовой отрасли», — со скукой подумал Алекс, за обе щеки уминая пирог. Пожалуй, кроме любви к мамину клубничному пирогу их с отцом вообще ничего не объединяло.

Пирог определённо был удачным, и пропуская мимо ушей отцовы рассказы и мамины уточняющие вопросы к ним, Алекс наслаждался приторной сладостью клубники, разглядывая полоски на отцовом галстуке. Дорогой галстук, серого цвета пиджак, висящий на спинке стула — всё это неприятно напоминало Алексу гардероб президента. Конечно, отец был раза в два массивнее, но непреклонный стальной взгляд дополнял удручающее Алекса сходство.

— Олежка, ещё чайку? Алекс, ты как? — благоухающая каким-то ещё не знакомым Алексу духами мама беззаботно улыбалась, что несколько примиряло с возвращением отца.

— Не, спасибо, мне уже нужно бежать, — виновато мотнул головой Алекс, и через сорок минут был уже на другом конце города.