Из глубин

Гребной винт выглядел ужасно. Собственно, винта как такового даже не было видно: на лопасти намотался огромный ком разлагающихся ошметков плоти, оторванных конечностей, хвостов и раздувшихся потрохов. Определить, каким тварям все это принадлежало раньше, не представлялось возможным.

Омерзительная картина. «Иногда особое зрение начинает напрягать», — подумал Стас. И, между прочим, уже не в первый раз промелькнула такая мыслишка.

— Нужно выбираться наружу и чистить винт, — распорядился полковник.

Интересно, кто пойдет, а кто останется?

— От меня там толку мало. — Гришко глянул на больную ногу. — А работы будет много. Короче… Полковник склонился к коммуникатору: — Переключаю все системы на свой пульт. Михеич, вырубай панель.

— Ну, вырубил, — недовольно доложил Михеич. — И чего?

— Я остаюсь, остальные — на выход. Займитесь винтом.

— Я тоже? — уточнила Таня.

— Ты тоже. У нас равноправие. Михеич, ты — за главного. А ты, Стас, как выйдешь — смотри в оба. Если почувствуешь что — сразу гони всех обратно. Да, и еще… Что там, за бортом, с кислородом, я не знаю. Почему твари передохли — тоже непонятно. Может, траванулись чем-нибудь. А обычный противогаз не от всякой гадости защитит…

— Во-во! — подхватил Михеич. — И падали снаружи столько, что, наверное, в противогазе задохнуться можно.

— Поэтому возьмете ребризеры, — закончил полковник.

— Что? — не понял Стас.

— ИДА, — вздохнул Гришко. — Изолирующие дыхательные аппараты. На борту есть с полдюжины исправных. По паре каждого размера. Михеич, поможешь Стасу разобраться. Он раньше только обычную резину носил.

— Помогу-помогу, — без энтузиазма проворчал Михеич.

— Оружие тоже прихватите. «Укороты» возьмите какие-нибудь. Так, чтоб было, на всякий случай.

* * *

В фонарном свете (не все ведь могут похвастаться особым зрением) заваленная мертвечиной вода выглядела еще отвратнее. Слабенькие, в общем-то, диодные налобные фонарики, закрепленные на ребризерных масках, здесь, в кромешной тьме, горели как прожекторы. Вернее, Стасу казалось, что они горят излишне ярко, освещая неприглядную картину во всех подробностях.

Толстый слой плавучей дохлятины словно бы жил своей посмертной жизнью. В месиве слипшихся разлагающихся останков что-то булькало, пузырилось, шипело и едва заметно колыхалось, однако реальной опасности Стас пока не видел и не ощущал.

Субтеррина, увязшая в мертвечине, больше не тревожила воду. Вокруг не было видно никакого движения. Разве что по полоске чистой воды в их сторону медленно дрейфовала какая-то бесформенная плавучая глыба, похожая одновременно на черный айсберг и на большой кусок пемзы. Но не настолько большой, впрочем, чтобы создать проблемы «Боевому кроту» и его экипажу.

Стас еще издали различил глыбу особым зрением. Свет фонариков до нее пока не доставал. Странная, конечно, штука, но не более того. Не страшная, во всяком случае. Не страшнее, чем всё вокруг. Никакой угрозы этот плавучий кусок не внушал, и жизни в нем не чувствовалось. Скорее всего, что-то оторвалось от какой-то сдохшей твари и попало в течение на чистой протоке.

Три человеческие фигуры по бортовым желобам на помятой, исцарапанной и покрытой противной слизью титановой броне продвигались к задранной вверх корме — туда, где уродливым наростом громоздился облепленный падалью гребной винт. У каждого на плече висел компактный укороченный «калаш» со складным прикладом, а в руках был нехитрый инструмент. У Михеича — портативная электропила, у Стаса и Тани — ножницы с длинными рукоятками и мощными клешнями, которыми запросто можно перекусывать тросы и кабели.

Стас, непривычный к изолирующим дыхательным аппаратам, чувствовал себя в противогазе новой конструкции не очень уверенно. Он шел осторожно, старался не свалиться с «крота» в вязкую топкую массу: из такого болота можно ведь и не выбраться. Еще он очень боялся повредить сумку с регенеративным патроном ребризера. Гришко прав: вряд ли атмосфера из газов, скопившихся над поверхностью подземного моря с разлагающимися трупами, пригодна для дыхания.

— Спускайтесь на домкратные лапы, — послышался голос Михеича. — Только аккуратнее.

Переговорное устройство, которым был снабжен каждый ребризер, искажало голос еще сильнее, чем динамик внутренней связи.

Они добрались до домкратных рычагов-толкачей. Здесь все было облеплено какой-то склизкой дрянью, омерзительной на ощупь даже через толстые перчатки. Домкраты и винт словно опутывала сеть водорослей. Под огромным комом мертвечины нельзя было различить широких лопастей. Немудрено, что винт не крутится. К воде свисали клочья плоти и мерзопакостные соплевидные нити.

Да уж, чем ближе, тем хуже. Стаса чуть не вырвало прямо в противогаз. Удержался, наверное, только из-за страха захлебнуться в рвотных массах.

Они постарались закончить неприятную работу как можно скорее. По очереди светили и помогали друг другу. Стараясь не повредить лопасти, искромсали намотанные на винт органические останки, сбросили в воду.