Из глубины веков и вод

На глубине восемнадцати метров они тщательно обследуют дно, покрытое галькой. Они видят известковые квадры с острыми краями, многие из которых украшены сложными геометрическими фигурами, фрагменты колонн, а у подножия склона даже остаток дверной рамы. Кругом валяются черепки глиняных сосудов. Одну за другой аквалангисты отправляют наверх проволочные корзины с обломками. Глиняные изделия в воде сильно размягчились, но, высохнув на солнце, они уже через сутки снова стали твердыми.

Иногда аквалангисты случайно задевают камень, который увлекает за собой целую лавину. Тогда весь откос приходит в движение и с молниеносной скоростью смещается вниз. Но обычно им удается своевременно услышать предостерегающий шум, они успевают набрать в легкие воздух и, уйдя наверх, уступить дорогу каменной лавине.

Плоские черепа

Изо дня в день поднимали они на поверхность одни лишь глиняные черепки. Но однажды Бейтсу попался продолговатый конический предмет. При свете фонарика он узнал в нем костяное сверло, одна сторона которого была украшена иероглифической надписью.

Последующие дни принесли другие интересные находки. Это были: глиняная флейта, миниатюрная головка изящной работы, тонкие слюдяные пластины, кости животных, а также человеческие черепа. Последние были настолько сплющены, что лоб едва выдавался над бровями.

В своем манускрипте «Сообщение о делах на Юкатане» епископ Диего де Ланда писал: «У них были плоские черепа — матери намеренно придавали такую форму головкам своих младенцев. С этой целью к головке ребенка плотно прибинтовывали две дощечки».

Последние находки показали, что аквалангисты на правильном пути. Человеческие кости и обилие предметов, никогда не употреблявшихся в повседневной жизни, позволяют сделать предположение, что и этот колодец — подобно Колодцу Жертв Чичен-Ица — был ритуальным центром.

На глубине двадцати пяти метров они по локоть погружают руки в илистую массу. Один из них наталкивается на предмет, который на ощупь кажется мачтой. Когда его очистили от илистой оболочки, оказалось, что это обломок кораллового рифа. Как он мог очутиться здесь, в стране гор? Затем им попадается маленькая глиняная фигурка высотой менее пяти дюймов — изображение ягуара. Последующие дни приносят целую серию удач. Проволочная сетка доставляет на поверхность удивительные тарелки, покрытые оранжевой глазурью, костяные гребни и кольца, украшенные иероглифическими надписями, а также вырезанную из дерева маленькую маску, не имеющую ничего общего с внешним обликом майя, — лицо с толстыми щеками и прической, — по которой можно заключить о ее африканском происхождении.

Археологи поднимают из колодца Чичен-Ица находки.

Золотое украшение ритуального ножа древних майя, поднятого со дна колодца. Ширина украшения 5 сантиметров.

Вполне вероятно, что раскопки в Дзибилчалтуне принесут еще много неожиданностей. Быть может, будет доказано, что на раннем этапе истории и во времена античности между континентами существовали связи, товарообмен и культурные заимствования. Если бы так оказалось на самом деле, то прояснились бы некоторые, пока еще не разгаданные сообщения древних хроник.

В VIII веке до н. э. на месте прибрежных вод современного Китая обитали два народа, находившиеся на довольно высокой ступени развития. Они отваживались заплывать далеко в глубь Тихого океана. Вполне вероятно, что они знали о существовании древнеамериканских цивилизаций, ведь свидетельства их влияния можно найти не только в Перу, но и в Гондурасе и Мексике.

Так, например, относящиеся к V веку до н. э. изображения китайского дракона с характерными для того времени серповидными крыльями встречаются и в Мексике. Там же обнаружено подобие китайского круглого бронзового зеркала, правда, из другого материала. Сношения между Китаем и Центральной Америкой продолжались, очевидно, вплоть до 2-го столетия нашего летосчисления.

О том, что майя в первые века нашей эры завязывали сношения не только с Китаем, но и со странами Юго-Восточной Азии, исповедовавшими буддизм и индуизм, свидетельствуют многие соответствия в области государственного устройства, астрологии и т. п. С тех пор в искусстве майя появляются мотивы лотоса и изображения фантастического морского чудовища «макара» — рыбы с хоботом слона.

Но самые тесные связи с Центральной и Южной Америкой имело в 10-м столетии скорее всего государство Камбоджа, архитектурный стиль которого наиболее близок к майяскому. В XII веке с крушением камбоджийского государства эти связи, по-видимому, оборвались.

Все это дает нам право предполагать, что уже в античности существовали связи между всеми континентами и обмен важными достижениями человеческой мысли. Но историкам, археологам, а вместе с ними и водолазам, которые у берегов Карибского моря или в колодцах майя ищут следы седой древности, предстоит еще многое сделать, чтобы перейти от предположений к неопровержимым доказательствам.