Из грязи в князи

Грок исчез, растворился среди народа в дебрях палаток и торговых лотков. Те стояли разные: закрытые от солнца и под открытым небом, богатые, роскошные и приземистые, худые. Андрен долго смотрел вслед спешащим людям и иным существам, отгоняя сонливость усиленной тренировкой по запоминанию лиц. Люди бродили по улицам ещё более разные, чем лотки и палатки: высокие, худые, маленькие, толстые, силачи и тощие. Кожа, то белее снега, как у нордов, то чёрная, выгоревшая под палящим солнцем, как у южан. У легатов имперского легиона лица были суровые. Расшитые золотые перчатки на плащах мелькали в разных концах улицы. Ходили по двое. Ночью по трое. Эти были немногословными. У торговцев лица были более мясистые, со складками, раздобревшие, округлые, оплывшие. Зато кричали или тараторили без умолку.

Первое летнее солнце подогревало, жарило лицо и кусало щёки, упорно клонило в сон. Незримая рука уже натянула одеяло, подложила подушку, погасила светильник.

— А ну пошёл отсюда! — Закричала Чини. — Шляются тут всякие.

Андрен встрепенулся, остатки сна исчезли, обронил:

— Что случилось?

Хомо приподнялп бровь, укоряющий взгляд прошёлся по Андрену.

— Да ты спи, спи. На базаре с тебя сонного и ножны снимут, не то, что по карманам пошарят. Я понимаю, у тебя денег нет, но это не повод тебя облапошивать. Чуть нож не вытащили. Или нож моего отца тебе не дорог?

Андрен невольно залился краской. Стало стыдно. Морская свинка и та заметила. А карманы-то внутренние и в правду вывернутые. И то, что к стене спиной стоит на обочине, не сыграло роли. И тут умельцы нашлись.

— Прости, Хомо, — прошептал виновато маг и сделал более грозное лицо.

Перед глазами вырос Грок. Улыбающийся и довольный. В руке сжимал небольшой мешочек медяков, карие очи играли довольной искрой. Орк загрохотал на всю улицу:

— Нашлись ценители, за всё золотой отхватил. В золоте мало, конечно, взял медяками. По тракту больше пригодятся.

Грок забрал у брата мешок с провиантом, быстро поделили, раскидали по походным сумкам в небольшом переулке.

— А теперь к кузнецу, — бодро прикинул северный орк.

— Денег хватит на заточку оружия? — Андрен кивнул на мешочек, что стал висеть у пояса орка.

— Ещё и на половину лошади останется, — уверил Грок. — Тебе какую, переднюю или заднюю часть?

— Я лучше пешком.

Беззубый кузнец с жилистыми руками мастера лишь немного приободрился, едва Грок побрякал на ладонях мешочком. Работы ему хватало. На робу магов внимания не обращал, глаза зацепились на перевязях с оружием за плечами. Не извлекая оружия, в уме что-то взвесил, просчитал, густым басом ответил Гроку:

— Половина твоего мешочка, зелень. Твой-то топор заточить не так уж и сложен, а вот меч этого юнца требует времени. Зато рубить будет, как меч богов. Зуб даю. — И кузнец улыбнулся щербатым ртом.

Андрен с трудом расстался с мечом, как будто содрали кожу. Одно дело знать, что тот лежит в шкафу на полке, где никто и никогда взять не посмеет, а другое вот так отдать в чужие руки. Даже ненадолго. Странные, непривычные ощущения.

Кузнец крикнул куда-то вглубь комнат, из соседнего помещения тут же показался рыжий подмастерье. Юнец был моложе магов. Кузнец отдал ему топор орка, а сам с мечом ушёл в другую комнату.

— Ну, всё, ребята, сгинули ваши оружия. Ищите, свищите теперь, — безразлично обронила Чини. — На них же не написано, что ваши. Как золотоперчатникам докажите правоту?

— Если не поможет слово магов, то кузнец узнает, что значит месть орка.

Время текло неторопливо. Переминались с ноги на ногу в ожидании заказа.

— Эй, кузнец, — на пороге кузни возник торговец поперёк себя шире, цепкими глазами пробежался по помещению. — Дело есть.

— Занят он, — охладила пыл торговца Чини.

Торговец не сразу понял, откуда звук. Человек и орк молчали, только хитрые улыбки гуляли по лицам.

— Неужели говорит морская свинка? — Толстый палец ткнул в Чини, та повернулась спиной, пробурчала:

— Я ещё и петь могу!

Торговец засиял лицом.

— Десять золотых за говорящего и… поющего зверька!

Андрен улыбнулся, посадил Чини за пазуху с глаз долой, приговаривая:

— Видишь, как тебя народ ценит, целых десять золотых. Хороший боевой конь, достойный барона, а то и графа. И полное боевое снаряжение в придачу.

— Скажи ему, что десять золотых стоят мои ответы слабоумным, а я бесценна. Я такая во всей Империи одна!

— Уникальная? — Опешил торговец. — Двадцать золотых! Нет, тридцать! Тридцать! Это же целое состояние! Соглашайтесь!

— Уважаемый, — Грок встал между Андреном и торговцем, невзначай облизнул клыки, чуть прокашлялся, повысив голос, и выдал. — Она же ясно сказала — бесценна!

— Её мысли радуют наши серые дни лучиками солнца разума, вселенного спокойствия и безмятежности. Во избежания хаоса в наших душах, и низвержения в Провал нашего духа, мы вынуждены отказать, сударь. — Добавил Андрен.

Торговец застыл, переваривая сказанное. Весь мыслительный процесс отразился на округлом, румяном и не в меру мясистом лице.

— Никто ещё не отказывал Велке из Прибрежного!

— Всё случается в первый раз. — Ответила Чини.

— А что если…