Из истории Боспора

Как действовал Гилон на Боспоре до постигшей его катастрофы, гадать бесполезно. Но, очевидно, Гилон чем-то «проштрафился» в отношении Афин. Может быть, он самовольно оставил порученное ему государством дело на Боспоре и уехал в Афины, чем и нанес государству материальный ущерб: может быть, последний выразился в чем-нибудь ином. Но что вина Гилона заключалась именно в нанесении материального ущерба Афинам, ясно следует из того, что, как указывает и Демосфен, Гилон состоял, государственным должником, т. е. не уплатил того штрафа, к которому присудил его суд[77].

Уже Джорж Грот (Geseh. Griechenlands², VI, 191⁴⁷) указывал на то, что Эсхин изобразил все дело о Гилоне в более мрачных красках, чем то было в действительности; уже Грот обратил внимание на то, что в Нимфее проживали афинские граждане, занимавшиеся там экспортом хлеба в Афины. Все же Грот слишком доверял показанию Эсхина, когда он говорил, что эти афинские граждане, проживавшие и Нимфее, вошли и соглашение с соседними боспорскими царями и передали последним Нимфей, что Гилон при этих переговорах играл главную роль. Эдуард Мейер (Gesch. d. Alt, IV, 80 сл.), как и его предшественники и преемники, доверяющий вполне Эсхину, пробовал примирить его показание с показанием Демосфена; он говорил, что при крушении афинской державы Гилону не оставалось ничего другого, как предать Нимфей; но, заключает Мейер, «что-то истинное» должно было быть во всем этом деле, так как и Демосфен соглашается с тем, что Гилон был государственным должником. На мой взгляд, согласовать показания Эсхина и Демосфена невозможно. Или Эсхин в речи против Ктесифонта, там, где он говорит о предках Демосфена, в политических целях не только сгущает краски, но и извращает истинное положение дела касательно преступления Гилона, или Демосфен, определенно свидетельствующий в речи против Афоба, что Гилон состоял государственным должником и, следовательно, совершил какое-то преступление в отношении государства, в речи в защиту Ктесифонта «смазывает» прошлое своих предков, прибегая к фигуре умолчания в данном случае. Кому верить, это каждый решит по-своему.

Недавно G. Colin (Rev. de philol., VII, 1933 г., 239 сл.), на примере разбора свидетельства Демосфена в третьей Филиппике (41–46) о деле Аформия из Зелеи, удачно показал, какому искажению иногда может подвергнуться даже исторический документ в аргументации оратора. Политические речи и Демосфена и Эсхина — ценнейшие памятники партийной борьбы, какая в ту пору велась в Афинах, и, естественно, в этих речах можно ожидать встретить всякого рода извращения истины. Поэтому и относиться к фактическим показаниям, в этих речах содержащимся, нужно с сугубою осторожностью, после критического разбора каждого из этих показаний по существу. И если для разбора нескольких строк из речи Эсхина мне пришлось написать слишком много страниц, то это объясняется тем, что все принимают показание Эсхина о предательстве Гилона за чистую монету. Мне же представляется, что это показание, на основании совокупности внутренних соображений, не должно быть принимаемо без существенных ограничений.

III. Был ли Танаис разрушен Полемоном?