Из истории Москвы 1147-1913

Для обучения своих потешных рот, Преображенской и семеновской, и спуска ботика на Яузу, пришлось Петру обращаться за инструкторами в Немецкую слободу, где царь Алексей Михайлович поселил всех иностранцев, находившихся на московской службе. При Петре она великолепно обстроилась, но при Алексее Михайловиче, как видно на рисунке барона Мейерберга, она была далеко не так внушительна. Тут жили офицеры, разные техники, врачи, ремесленники, купцы, и было несколько кирок и костелов, господствовали пестрые заграничные нравы, совсем не схожие с обычаями Москвы. Жившие здесь голландцы, немцы, англичане, швейцарцы и т. д. владели, конечно, не Бог знает каким образованием, но все же это был на Востоке кусочек культурного Запада Европы. В Немецкой слободе, в лице ее наиболее серьезного представителя, шотландца генерала Гордона, Петр нашел себе учителя военного искусства, в Тиммермане — математики и фортификации, в голландце Бранте — учителя морского дела, а во Франце Лефорте — того друга, который освоил его с обычаями Запада и зажег любовь к нему. Правда, все эти инструкторы едва ли годятся теперь для наших, средней руки, училищ, но гениальный ученик извлекал и из них много для себя пользы, обучившись у них военному делу во всех его отраслях, до артиллерии, осады крепостей, управления кораблями и постройке их включительно. Вместе с тем Петр, часто проводя время в беседах или пирушках с обитателями Немецкой слободы, сживался со всеми ее хорошими и плохими обычаями и переставал походить в своей жизни, наружности и одежде не только на тех русских, кои строго держались своих обычаев, но и на тех, кто усвоил себе немало иностранного. Одним словом, Немецкая слобода стала для Петра первою станцией на пути его на Запад… Воспроизводим со старинной гравюры вид этой слободы.

Знамя Преображенского полка.

Софья Алексеевна думала, что маневры и ученье с потешными солдатами, потехи на воде и пирушки в Немецкой слободе только отвлекают Петра от правления государством. Но она ошиблась: Петр обратил свои потехи в серьезную науку и в настоящее дело, быстро зрел для того, чтобы взять в свои руки бразды правления.

Измайловский ботик.

Приезжая в Москву на разные торжества, в коих должны были участвовать оба царя, Петр I, видя властолюбивые стремления сестры своей, стал давать ей чувствовать гнев свой, например, не приняв ее любимца, князя В. В. Голицына, по его возвращении из Крымского похода. Через 7 лет после своего воцарения Петр вступил даже в открытое столкновение с сестрою. 8 июля, в день Казанской Богоматери, оба царя были на обедне в Успенском соборе и должны были идти в крестном ходу в Казанский собор. Петр сказал Софье, чтобы она не ходила в этот крестный ход, но она не послушалась и взяла икону «О Тебе радуется», и пошла за крестами и хоругвями. Царь, крайне разгневанный этим, ушел в Архангельский собор, а отсюда уехал в Преображенское; Софья поняла, что ей предстоит борьба, и решила не уступать. Накануне Смоленской Божией Матери она отправилась в Новодевичий монастырь ко всенощной. Ее сопровождали пятисотенники и пятидесятники всех стрелецких полков. По окончании службы она стала жаловаться им, что царица Наталья Кирилловна затевает на нее зло, и прибавила: «Годны ли вы нам? Буде годны, то вы за нас постойте, а буде не годны, мы оставим государство». Стрельцы отвечали, что готовы исполнить ее приказание. «Ждите повестки», — сказала Софья.

Немецкая слобода в Москве.