Читаем Из истории русского коннозаводства полностью

Карликовые размеры конских заводов — существовали заводы даже с маточным составом всего в 5–6—8 кобыл — и своекорыстные интересы собственников-капиталистов и помещиков препятствовали как интенсивному, так и целесообразному использованию производителей. Ценнейшие производители оставляли за свою жизнь иногда всего 20–30 голов приплода, т. е. меньше, чем в условиях планового социалистического хозяйства за один год в одной ставке.

Лишь после Октябрьской революции распределение племенных производителей по племенным хозяйствам впервые могло приобрести плановый характер. И любой конский завод, любая конеферма укрупненного колхоза, если имеет ценный маточный состав, то может рассчитывать на получение производителя, необходимого ей по зоотехническим соображениям, независимо от того, в каком государственном конском заводе этот жеребец родился.

Невозможно перечислить всех препятствий к плодотворной племенной работе, которые неизбежны при капиталистическом строе и которых больше не существует в стране победившего социализма.

Впервые в истории коннозаводства каторжный труд на эксплуататоров сменился радостным свободным коллективным трудом, в который народные массы вкладывают свою творческую инициативу, патриотический порыв, стремление приумножать кровные достояния самих трудящихся, богатство всей Страны Советов.

Беседуя с американской делегацией 9 сентября 1927 года, товарищ Сталин сказал:

«Если при капитализме рабочий рассматривает фабрику, как тюрьму, то при советских порядках рабочий смотрит на фабрику уже не как на тюрьму, а как на близкое и родное для него дело, в развитии и улучшении которого он кровно заинтересован. Едва ли нужно доказывать, что это новое отношение к предприятию является величайшим двигателем всей нашей промышленности».

И эти слова товарища Сталина в полной мере приложимы ко всем социалистическим предприятиям, в том числе и коннозаводческим. Труд в СССР превратился в дело чести, дело славы, дело доблести и геройства.

Коннозаводская работа Орлова и Шишкина сверкает холодным блеском ума и мощи, но не согрета пафосом трудового подвига.

Во всенародном социалистическом соревновании стахановцы и передовики коневодства Советского Союза, вкладывая в свой труд порыв к лучшей жизни и волю к счастью всего человечества, опираясь на достижения передовой науки, найдя простор для применения своих сил и талантов, ежедневно и ежечасно совершают такие дела, перед которыми бледнеют все дела прошлого.

Понятно почему и советское рысистое коннозаводство, используя так же, как и другие отрасли народного хозяйства СССР, преимущества социалистического строя над капиталистическим, ознаменовалось такими достижениями, которые и не снились дореволюционным коннозаводчикам.

Орловский рысак, спасенный от угрожавшей ему перед Октябрьской революцией гибели, быстрыми шагами двинулся вперед по пути всестороннего совершенствования.

Если перед революцией один Крепыш, 2.08,5, как исключение, был в силах перешагнуть грань 2.10 на 1 600 м, то ныне мы имеем десятки орловских рысаков, значительно превзошедших по резвости Крепыша. Рекорды Улова 2.02,2, Пилота 2.02,2 в старшем возрасте; Морского Прибоя 2.04,5, Квадрата 4.23 (3 200 м) в 4-летнем возрасте, Вальса 2.05,6 в 3-летнем и многие другие служат только залогом дальнейших еще больших успехов советского коннозаводства.

Но героика настоящего и предвидение будущего не должны от нас заслонять памяти былого.

Некогда Ч. Дарвин предсказывал наступление такого времени, когда «возрастет в громадной степени значение изучения наших домашних пород», когда «новая разновидность, выведенная человеком, представится более любопытным и важным предметом, чем добавление еще одного вида к бесконечному числу уже внесенных в списки».

Это время и наступило и наступило оно — чего не предвидел Дарвин — в эпоху творческой переработки наследия Дарвина в стране строящегося коммунизма, в стране самой передовой в мире науки, в стране самого передового в мире сельского хозяйства. Работники сельского хозяйства и животноводства СССР хотят знать и использовать весь опыт отечественного животноводства, накопленный в прошлом, для ускорения движения вперед, в будущее.

В своем докладе на XVIII съезде ВКП(б) В. М. Молотов сказал: «Надо, не жалея сил, изучать культурное наследство. Надо знать его всерьез и глубоко. Надо использовать все, что дал капитализм и предшествующая история человечества, и из кирпичей, созданных трудом людей на протяжении многих веков, строить новое здание, — удобное для жизни народа, полное света и солнца» [173].

СОКРАЩЕННЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ПОРОДЫ, МАСТИ И ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЛОШАДЕЙ В ТАБЛИЦАХ

СОКРАЩЕННЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ПОРОДЫ, МАСТИ И ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЛОШАДЕЙ В ТАБЛИЦАХ

СОКРАЩЕННЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ИЗДАНИЙ ПЛЕМЕННЫХ КНИГ И ОТЧЕТОВ ИСПЫТАНИЙ

СОКРАЩЕННЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ИЗДАНИЙ ПЛЕМЕННЫХ КНИГ И ОТЧЕТОВ ИСПЫТАНИЙ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Инсектопедия
Инсектопедия

Книга «Инсектопедия» американского антрополога Хью Раффлза (род. 1958) – потрясающее исследование отношений, связывающих человека с прекрасными древними и непостижимо разными окружающими его насекомыми.Период существования человека соотносим с пребыванием насекомых рядом с ним. Крошечные создания окружают нас в повседневной жизни: едят нашу еду, живут в наших домах и спят с нами в постели. И как много мы о них знаем? Практически ничего.Книга о насекомых, составленная из расположенных в алфавитном порядке статей-эссе по типу энциклопедии (отсюда название «Инсектопедия»), предлагает читателю завораживающее исследование истории, науки, антропологии, экономики, философии и популярной культуры. «Инсектопедия» – это книга, показывающая нам, как насекомые инициируют наши желания, возбуждают страсти и обманывают наше воображение, исследование о границах человеческого мира и о взаимодействии культуры и природы.

Хью Раффлз

Зоология / Биология / Образование и наука
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать
Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать

На протяжении всей своей истории человек учился понимать других живых существ. А коль скоро они не могут поведать о себе на доступном нам языке, остается один ориентир – их поведение. Книга научного журналиста Бориса Жукова – своего рода карта дорог, которыми человечество пыталось прийти к пониманию этого феномена. Следуя исторической канве, автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению поведения, сложные взаимоотношения разных научных направлений между собой и со смежными дисциплинами (физиологией, психологией, теорией эволюции и т. д.), связь представлений о поведении с общенаучными и общемировоззренческими установками той или иной эпохи.Развитие науки представлено не как простое накопление знаний, но как «драма идей», сложный и часто парадоксальный процесс, где конечные выводы порой противоречат исходным постулатам, а замечательные открытия становятся почвой для новых заблуждений.

Борис Борисович Жуков

Зоология / Научная литература