Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

К времени деятельности Голицына относятся и «подвиги» Магницкого и Рунича, «прославившихся» гонениями на университеты. Их вспоминают обычно вместе, в одном ключе. На самом деле они совсем не похожи друг на друга, хотя в конечном итоге пришли к одному и тому же, к крайнему обскурантизму. Д. П. Рунич — попечитель петербургского и киевского университетов, известный мракобес, невежественный, ограниченный, сержант гвардии времен Екатерины последних лет ее правления, ханжа, изувер, реакционер, но искренне верящий во взгляды, которых он придерживался. М. Л. Магницкий — в душе не мистик, не реакционер, но циник, хамелеон, всегда выступавший на стороне того, кто в данный момент в силе. Он учился в московском университете, затем оказался в Вене, Париже; Ф. Ф. Вигель утверждал, что он носил якобинскую дубинку с серебряной бляхой с надписью: «права человека», обожал Наполеона. Магницкий — активный сподвижник Сперанского, ближайший поверенный в его планах и проектах (с Магницким связаны мифы об отставке Сперанского, к которой он якобы приложил руку, см. воспоминания Никитенко). После падения Сперанского, Магницкий отправлен в ссылку в Вологду на четыре года (с 1812 по 1816 г.) (См. Феоктистов). После возвращения он начинает делать карьеру, стремится к цели любыми средствами, интригами, клеветой, доносами. Непродолжительная служба вице-губернатором в Воронеже. Оттуда он шлет письмо в Симбирск с призывом к Библейскому обществу стать центральным инквизиционным судилищем для литературы, искоренить все безбожные книги (письмо не подписано, но сообщающий о нем Феоктистов утверждает, что по ряду признаков именно Магницкий его автор) (130). Привлекательная наружность, высокий рост, голубые умные глаза, умение говорить увлекательно (Лажечников). Тартюф, явившийся воплощением лицемерия эпохи (130). Втершись в доверие Голицына, прикинувшись набожным мистиком, Магницкий стал членом Главного Правления Училищ. В 1819 г. он назначен попечителем Казанского учебного округа.

Голицын, став министром просвещения, помимо Главного Правления Училищ, создал Ученый комитет, под контроль которого попадали все книги для учебных заведений, чтоб в них было «сохранено единство между знанием и верой». Выработана инструкция по контролю над учебными книгами. В ней детально излагалось, что следовало и не следовало сообщать в различных отраслях знания. Согласно этой инструкции учение о первобытном состоянии человека должно излагаться только как гипотеза. В исторических книгах история обязана рассматриваться как движение человечества к познанию Бога. В сочинениях по естественным наукам требовалось отвергать все суетные догадкио происхождении и переворотах земного шара. В физических и химических книгах предписывалось давать полезные практические сведения, без примеси надменных умствований. В книгах по физиологии и анатомии не разрешалось излагать учения, низвергающие духовный сан человека, ставящие его на уровень животных. На основании этой инструкции Ученый комитет рассматривал все учебные руководства, разрешал или запрещал их. Это была та же цензура, более строгая, чем обычная, хотя и с более узкой сферой применения (учебные книги).

В 1820 г. директор Царскосельского лицея Е. А. Энгельгардт обратился к Голицыну с просьбой о разрешении преподнести императору экземпляр сочинения «Право естественное» профессора А. П. Куницына, единственного из лицейских преподавателей, которого высоко ставил и с благодарностью вспоминал Пушкин. В книге отразились влияния Канта, Руссо. В ней не было ничего революционного, но само понятие естественного права вызывало у властей раздражение. Вообще естественное право — одна из самых древних и основных категорий философии. Его обосновывали все крупные философы, с глубокой древности, с античности до новых времен. Естественное право противопоставлялось, как идеальное, присущее природе человека, вечное и неизменное, праву положительному, меняющемуся, зависящему от обстоятельств времени. При всей благонамеренности, в книге Куницына было кое-что, способное вызвать недовольство начальства. Высказывалось мнение, что властитель, ограниченный или неограниченный, обязан соблюдать: а) права членов общества, б) права самого общества, в) условия и коренные законы, содержащиеся в договоре соединения и в договоре подданства. Утверждалось, что употребление власти общественной без ограничения ее законами — есть тиранство, что из естественной свободы человека вытекает понятие личной свободы и т. п. Говорилось в частности, что власть родителей над детьми противозаконна, если не способствует их воспитанию и пр. В какой-то степени получалось, что закон естественного права — высший, главный, более важный, чем конкретные земные законы.