Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

Но есть и другая версия, к сожалению более реальная… Её сформулировал финансист С. В. Алексашенко, бывший заместитель министра финансов, первый зампред Центрального банка России, назвав происходящее «имитацией». Сперва он процитировал слова Медведева, адресованные членам Совета по правам человека: «Я был бы признателен, если бы экспертное сообщество постаралось подготовить тот самый правовой анализ соответствующих решений. Вот это бы представляло определенную ценность, потому что любому человеку, который желает разобраться в чем-то, приходится опираться на мнение специалистов». Не для себя просит, чтобы разобраться и принать меры, а для «любого человека». Затем, по словам Алексашенко, экспертизу поручат квалифицированному и честному знатоку законов, например Тамаре Морщаковой. Та напишет свое заключение, его напечатают, скажем, в «Новой газете». Затем появятся два-три заключения, написанные юристами с другими выводами. Их напечатают в «Комсомолке», в «Известиях» и Медведев сможет сказать: «Ну, как говорится, два юриста — три мнения. Процедура обжалования прошла. Приговор вступил в законную силу. У меня нет оснований не доверять суду, а как президент — я не могу вмешиваться в деятельность суда». Медвведев, по словам Алексашенко, не умеет, не хочет, не может обеспечить независимость суда, который не в состоянии принять объективное решение, выносит приговор, основанный на «бредовых, ни чем не подкрепленных обвинениях Генпрокуратуры»; обидно только, что для такой имитации власти используют приличных, честных людей, которые так хотят перемен, что готовы видеть намеки на них в абсолютно циничном издевательстве.

Остается еще вариант президентского помилования, мало вероятного.