Из хорошей семьи

В полной уверенности, что это Авдотья Васильевна беспокоится за внучку, Евгений отправил Варю отвечать, но не успел привернуть огонь, как она вернулась из коридора и известием, что его спрашивает какой-то дяденька.

Евгений отправился к телефону в крайнем недоумении. Им с мамой никто не звонил с тех пор, как они переехали сюда. Так что он успел подзабыть, как оно бывает.

Оказался начальник отдела кадров, старый друг родителей.

– Ты что творишь, щенок?

– Добрый вечер, Владимир Яковлевич, – сказал Евгений, примерно представляя, за что ему сейчас прилетит.

– Ты помнишь, что я был единственным, кто от вас не отвернулся?

– Конечно, и мы вам безмерно благодарны.

– Я ведь поручился за тебя, устроил, хотя просились у меня люди с университетским образованием, не чета тебе. Думаешь, легко мне это было? Или ты считаешь, что я сделал это ради того, чтобы ты посылал уважаемых людей на три буквы? Может, тебе кажется, что я люблю стыдиться и краснеть за чужие грехи?

– Нет, не кажется.

– Тогда какого хрена? – закричал Владимир Яковлевич так громко, что Евгений отстранил трубку от уха. – Какого хрена ты не выполняешь распоряжений завуча?

– Это не мой завуч, а кафедры туберкулеза.

– Не важно! Тебе сказали поставить, значит, поставь! Зинаида сорок лет на кафедре отработала, уж, наверное, не для того, чтобы ее опрокидывали всякие недопески вроде тебя!

Евгений вздохнул и заглянул в открытую дверь кухни. Варя уже разогрела голубцы и теперь раскладывала их по тарелкам. От голубцов пахло жареным мясом и чесноком, и у голодного Евгения засосало под ложечкой. Он сглотнул слюну.

– Не зарывайся, Женя, мой тебе совет! Не в твоем положении это делать. Завтра прямо с утра позвони Зинаиде, а хотя нет, она к тебе приходила, так и ты к ней зайди, лучше всего с цветочками, она такое любит, – Владимир Яковлевич сбавил тон, – в общем, извинись перед ней и поставь зачет или что ты там должен был поставить.

– Хорошо, я зайду и объясню, почему не принял…

– Ты дебил, что ли? Будто в армии не служил, ей-богу. Когда не выполняешь приказ, кому-то бывает интересно почему?

– Нет.

– Вот именно.

– Но приказы имеют право отдавать не все подряд, а вышестоящее начальство.

– Поспорь еще со мной. Ты вообще помнишь, кто ты такой и как попал на эту работу? Так вот, если вдруг у тебя возникли какие-то иллюзии, сообщаю, что ты никто и звать тебя никак и на должности сидишь только до тех пор, пока никого не огорчаешь. Ясно тебе? Завтра чтобы все исправил!

– А иначе что?

– А иначе все узнают, кто ты такой есть! Я за идиота неблагодарного впрягаться не собираюсь.

Евгений вздохнул. Наверное, глупо упорствовать, и Владимир Яковлевич в чем-то прав, и предмет его не профильный, но он совершенно не выносил, когда его припирали к стенке.

– Ну и пусть узнают, – буркнул он, – лучше так, чем всю жизнь бояться.

– Хорошо подумал? Смотри… Или ты думаешь, что я не стану?

– Владимир Яковлевич, давайте я поступлю как считаю нужным, и вы делайте как знаете. Всего хорошего.

От разговора аппетит пропал, Евгений вяло поковырял голубцы, чтобы не обижать Варю, вернулся к задаче, но так и не смог ее решить. Сидел над учебником, но мысли никак не складывались, только рука автоматически выводила на листе бумаги человечков и птиц. В свое время только помощь Владимира Яковлевича избавила Евгения от участи чернорабочего, и он должен быть за это благодарен, это правда. Но с другой стороны, на рабочем месте у него есть определенные обязательства, которые необходимо исполнять, в частности ему следует справедливо и объективно оценивать знания обучающихся. И уж простите, пожалуйста, но долг перед Родиной выше, чем долг перед Владимиром Яковлевичем.

Обстоятельства жизни заставили его отказаться от многого, почти от всего, и повернуть совершенно не туда, куда собирался, это да. Но чувство собственного достоинства он оставит при себе.

⁂

Коллеги поздравляли Яну с раскрытием, даже Мурзаева, как следует наоравшая на нее в субботу, в понедельник была необычайно добра. По секрету сказала, что Яна произвела хорошее впечатление на самого Макарова, и просила не огорчаться, что начальство не позволило возбудить дело о похищении ребенка, потому что закон законом, а лишний раз тыкать палкой в муравейник тоже не надо.

Яна, кстати сказать, не сильно-то и огорчилась. Ей казалось, что единственное справедливое и законное наказание в этой ситуации – надрать уши предприимчивому Коленьке, что, наверное, и было сделано. Или будет, когда ошалевшие от счастья родители немного придут в себя.

Хоть основная роль в обнаружении Коли принадлежала Юрию Ивановичу, Яна была собой довольна и целый рабочий день верила в себя, пока ее не вызвал Крутецкий и не отчитал за небрежно подшитое дело, которое «в руки взять противно».

– Вот уж не думал, что молодая девушка будет позволять себе подобное неряшество, – вздохнул он.

– А по существу дела претензии есть? – спросила Яна, холодея от собственной смелости.

Крутецкий расхохотался: