Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая

—      В годы неурожая и голода,— отвечал ему Мэн-цзы,— те из ваших людей, кто был стар и немощен, валялись по рвам и канавам, кто же был еще в силах — разбредались на все четыре стороны. И таких были тысячи. А ведь ваши амбары были полны и житницы ломились от зерна. Но никто из ваших чинов не донес вам о бедствиях. И все оттого, что были нерадивы и не ведали жалости к низшим. А ведь еще Цзэн-цзы когда-то говорил: «Берегитесь! Берегитесь! Что исходит от вас — к вам же и ввернется!» Вот народ теперь с ними и расквитался. Не вините его, государь. Ведь если вы будете править гуманно, народ возлюбит своих правителей и жизнь отдаст за начальников!

***

ИЗ ГЛАВЫ II, часть 1

2. Некий сунец горевал, что всходы на его поле не растут, и принялся вытягивать их руками. Вернулся с поля усталый и доложил домочадцам:

—      Ну и устал же я сегодня: помогал всходам расти! Сын его побежал поглядеть — а всходы уже завяли. Мало кто в Поднебесной не помогает вот так же расти своим всходам!

7.      Мэн-цзы говорил:

—      Тот, кто делает стрелы, далеко не столь человечен, как тот, кто делает латы. Первый боится лишь одного — что стрелы его не поранят человека. Второй же боится — как бы человека не поранили!

***

ИЗ ГЛАВЫ III, ЧАСТЬ 1

4.      Некий Сюй Син, что исповедовал учение Шэнь Нуна, явившись из Чу в Тэнское государство, подошел к воротам дворца и сказал князю Вэнь-гуну:

—      Я из дальних мест. Наслышан, что вы, государь, ввели у себя гуманное правление. Хотел бы найти здесь пристанище и стать вашим подданным.

Вэнь-гун указал ему — где поселиться.

Ученики Сюй Сина, числом в несколько десятков, все как один ходили в сермягах, плели простую обувь и циновки — и тем кормились.

Чэнь Сян, что был учеником Чэнь Ляна, и брат его Синь, взвалив на плечи сохи, явились в Тэн из Сунского царства и сказали:

—      Прослышали мы, что вы, государь, ввели у себя правление мудрецов и что и сами вы — мудрец. Хотели бы стать вашими подданными.

Чэнь Сян повстречался с Сюй Сином и испытал великую радость. Он вовсе забросил прежнее свое учение и стал учиться у Сюй Сина. А повстречавшись как-то с Мэн-цзы, пересказал ему речи Сюй Сина:

—      Тэнский государь и впрямь мудр. И все же еще не постиг истинного пути. Мудрец пашет землю вместе с народом — и этим кормится. Сам готовит себе еду — и правит. У тэнского же государя есть и житницы, и амбары — это значит, что он, чтоб себя прокормить, обирает народ. Может ли мудрый так поступать?

—      А ваш учитель Сюй,— сказал Мэн-цзы,— конечно же, ест просо, которое посеял сам?

—      Да,— сказал Чэнь Сян.

—      И, разумеется, носит платье из ткани, которую сам же и выткал?

—      Нет,— сказал Чэнь Сян,— учитель Сюй ходит в сермяге.

—      А носит ли он шапку?

—      Носит.

—      Какую же?

—      Из грубой ткани.

—      Он сам ее ткал?

—      Нет, выменял на просо.

—      Отчего же учитель не соткал ее сам?

—      Это помешало бы ему пахать.

—      А пищу себе учитель Сюй варит в котлах и в горшках? И пашет железным плугом?

—      Да,— сказал Чэнь Сян.

—      И сам же все это изготовляет?

—      Нет, выменивает на просо.

—      Но ведь, меняя свое просо на утварь и орудия, разве не обирает он тем самым гончаров и литейщиков? А гончар и литейщик, меняя утварь на просо, не обирают тем самым крестьянина?! Так отчего бы учителю Сюю не стать самому гончаром и литейщиком и брать все, что нужно, в собственном доме? Почему он выменивает у ремесленников то одно, то другое? На что ему эта морока?

—      Но нельзя же заниматься и землепашеством, и множеством ремесел! — сказал Чэнь Сян.

—      Стало быть, с землепашеством возможно сочетать одно лишь управление Поднебесной?! Но ведь есть же свои дела у больших людей и свои дела — у малых. Если каждому придется самолично изготовлять для своих нужд то, что делают сто ремесленников, в Поднебесной начнется неразбериха. Поэтому и говорят: одни напрягают ум, другие напрягают мышцы. Те, что напрягают ум, управляют людьми, а те, что напрягают мышцы, людьми управляются. Управляемые кормят других, а управляющие— от других кормятся. Таков всеобщий закон Поднебесной.

***

ИЗ ГЛАВЫ III, ЧАСТЬ 2

1.      Некогда чжаоский царь Цзянь-цзы повелел Ван Ляну быть при Би Си возницей во время охоты. Тому за целый день не удалось подстрелить ни одной птицы, и он доложил царю:

—      Это самый скверный возница в Поднебесной!

Кто-то передал его слова Ван Ляну, и тот сказал:

—      Позвольте повторить нашу поездку.

Би Си согласился с большой неохотой. И за одно лишь утро убил десяток птиц. После чего доложил:

—      Это лучший возница в Поднебесной!

—      Я велю ему быть твоим главным возницей,— сказал царь и повелел позвать Ван Ляна. Но тот наотрез отказался от назначения, сказав при этом так: