Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая

—      Если он требует земель без всяких оснований,— сказал Жэнь Чжан,— это должно испугать соседние княжества. И чем ненасытней он будет в своих желаниях, тем больший страх это вызовет в Поднебесной. Если же вы дадите ему землю, Чжи-бо возгордится и исполнится презрения к врагам — а соседние княжества, устрашившись, вступят друг с другом в союз. И если объединенные их силы выступят против удела, правитель которого недооценивает врагов,— этот Чжи-бо недолго протянет. В «Истории Чжоу» сказано: «Если хочешь кого одолеть — сперва уступи ему. Если хочешь у кого взять — сперва дай ему». Так что уж лучше ему дать — дабы он возгордился еще пуще. Да и стоит ли допускать, чтобы Поднебесная оставила свои замыслы в отношении Чжи-бо, а наше княжество стало единственной его мишенью?

—      Ты прав,— сказал князь. И пожаловал Чжи-бо удел в десять тысяч дворов. Чжи-бо возликовал — и тут же потребовал земель у царя Чжао. Тот отказал ему—и Чжи-бо осадил Цзиньян. И тогда княжества Хань и Вэй двинули на Чжи-бо свои силы, царь Чжао к ним присоединился — и Чжи-бо был сокрушен!

***

Цзыюй представил Конфуция сунскому министру. Когда Конфуций удалился, Цзыюй вошел к министру — узнать его мнение о госте.

—      После того как я увидел Конфуция,— сказал министр,— вы уже кажетесь мне крошечным — как вошь или блоха. Я сегодня же представлю его государю.

И тогда Цзыюй, опасаясь, что государь слишком возвысит Конфуция, сказал министру:

—      Когда государь увидит Конфуция, вы тоже покажетесь ему вошью или блохой!

И министр отказался от своего намерения.

***

Когда озеро пересохло, жившие там змеи решили перебраться в другое место. И маленькая змейка сказала большой змее:

—      Если вы поползете первой, я же следом за вами, люди подумают: «Вот ползут две змеи» — и уж кто-нибудь из них непременно вас убьет. Лучше будет, если вы потащите меня на спине — прихватив зубами. Тогда они подумают, что я — змеиная богиня.

И большая змея, прихватив маленькую зубами и взвалив ее на спину, поползла с ней через дорогу. А люди и впрямь обходили их стороной и говорили:

—      Это змеиная богиня!

***

Некий человек преподнес в дар чускому царю лекарство от смерти, и привратник понес его в царские покои. Лучник, стоявший на страже, спросил у привратника:

—      А есть это — можно?

—      Можно,— ответил привратник.

И лучник взял пригоршню пилюль — и съел.

Царь пришел в ярость — и повелел казнить лучника. Тот же попросил передать царю так:

—      Я ведь только спросил у привратника — и он сказал, что есть это — можно. Ну, я и съел. Так что не я виноват, а привратник. И опять же: государю подарили лекарство от смерти — а я его принял. И если он теперь меня казнит, то и получится, что лекарство-то это — смертельное, а государя просто-напросто надули. Так что чем казнить неповинного и признавать тем самым, что тебя же и надули, уж лучше меня помиловать.

И царь не стал его казнить.

***

Когда луский царь Му-гун задумал послать своих сыновей на выучку в Цзинь и Чу, Ли Чу сказал ему:

—      Это то же самое, что послать за помощью в Юэ, чтобы спасти упавшего в воду ребенка: хотя юэсцы отличные пловцы, ребенку этому — не жить. Или же, в случае пожара, послать за водой к морю: воды в море много, да только огонь ею не потушишь— ибо дальняя вода не спасет от близкого огня. Цзинь и Чу сильны — зато Ци находится рядом. И случись беда, боюсь, они нас не спасут!

***

Во время охоты Мэн Сунь изловил олененка и повелел Циньси Ба, чтоб тот отнес его к себе домой. Олениха бежала следом и жалобно стонала. И Циньси Ба, не выдержав, отдал ей олененка. Мэн Сунь же, вернувшись с охоты, пришел за ним к Циньси Ба.

—       Я не выдержал,— сказал Циньси Ба,— и отдал его матери.

И Мэн Сунь в гневе прогнал его прочь. А через три месяца снова призвал к себе — и назначил наставником к сыну.

—      Еще недавно вы обвинили его в проступке,— сказал Мэн Суню возничий,— зачем же теперь призвали и назначили наставником?

—      Он пожалел олененка,— сказал Мэн Сунь,— может, пожалеет и сына?

***

Однажды Чжоу-ван устроил многодневную попойку— при свечах и закрытых окнах. И так одурел от веселья, что не знал уже — какой нынче день. Спросил у приближенных — не знали и те. Послал спросить у Цзи- цзы. А тот сказал своим близким:

—      Правит Поднебесной, а никто в столице не знает, какой нынче день,— значит, плохи дела Поднебесной. Но если никто не знает, а я один буду знать,— тогда плохи мои дела!

И сославшись на то, что и сам пьян, сказал, что не помнит.

***

Один житель Лу умел хорошо плести обувь, жена же его искусно ткала шелковые ткани. Решили они перебраться в Юэ. И кто-то сказал мужу:

—      Вы там непременно разоритесь.

—      Почему же? — спросил лусец.

И человек тот пояснил:

—      Обувь нужна, чтоб ходить в ней,— а юэсцы ходят босиком. Из шелка делают шляпы — а юэсцы ходят простоволосые. Если вы со всем вашим умением переберетесь туда, где нет в нем нужды, то уж как ни старайтесь — а разорения вам не миновать!

***

Когда Чэнь Чжэнь удостоился милости вэйского царя, Хуэй-цзы сказал ему: