Из книги «Документальные сказки»

Один больной составил молитву: «Боже, если Ты не существуешь, пусть мне кажется, что Ты возник ради меня…» Ничего подобного в молитвенниках нет, потому что нет больше единого Бога, есть только такой, которого каждый создал для себя сам. И если я хоть раз сделала что-то для людей, то, наверное, это было в тот раз, когда я записала на обороте температурного листка (под рукой не оказалось другого клочка бумаги), что говорила одна больная сквозь сон. Ей казалось, что она уже умерла и разговаривает с Богом. Рассказывала Ему о своем сыне, описывала его так, чтобы Бог к нему расположился. Я все записала. Больная умерла, и ее сын понял, какое огромное событие произошло в его жизни. Никогда я так остро не ощущала, что пригодилась другим. Мне кажется, что трое самых близких мне людей, которых уже нет в живых, встречаются, их соединяет то, что происходит здесь. В одном я уверена: они к нам не придут, разве что мы пойдем к ним. А что будет там, во что нас оденут? Наверняка, в какие-нибудь лохмотья. Я становлюсь злой. Обругала больную, у меня вырываются грубые слова. Смогу ли выдержать до конца, как поклялась? Я потеряла троих: мать, дочь и брата. Мать не захотела идти в больницу, в молодости там с ней случилось что-то ужасное. Брат, поручик Армии Крайовой, участвовал в Варшавском восстании, был тяжело ранен. Его вытащила из-под развалин и на носилках доволокла до госпиталя девятнадцатилетняя санитарка, я знаю только, что подпольный псевдоним у нее был Аня: меня так зовут. Случилось это 23 августа. Он был ранен в грудь. Целую неделю она спасала ему жизнь. 29 августа бомба попала в госпиталь и убила обоих. Они лежат рядом на восьмом участке военного кладбища на Повонзках[3], где лежат повстанцы. Я тогда поклялась, что и я когда-нибудь буду делать добро, что придет время, и я сделаю для кого-нибудь то, что сделала Аня. За двадцать лет ничего не сделала. Уход из торговли стал толчком, чтобы в последние минуты деятельной жизни отдать людям хоть частичку того, что совершила та Аня.

Все силы, потраченные на единоборство с каменными глыбами, из-под которых девушка с псевдонимом Аня вытащила раненого, неимоверные усилия, затраченные на то, чтобы дотащить носилки, спустя четверть века воплощаются в точные размеренные движения рук Ани на каждом этапе смены постельного белья. Оттащить больного на грязной простыне к краю кровати. Расстелить на освободившемся месте чистую простыню. Перевернуть и перекатить больного на место, застеленное чистой простыней. Снять с другой половины кровати грязную простыню и расправить свежую. Потом — в обратный путь по коридору, от Владивостока до Лиссабона, с кучей грязного белья.

— Скажите — говорит Аня, — эта голубая плитка что-нибудь означает?

Примечания

1

Единственная публикация рассказов К. Конколевского на русском языке — «ИЛ», 1993, № 6 (перевод Н. Вертячих и Л. Бухова).

(обратно)

2

Район Варшавы. (Здесь и далее — прим. перев.)

(обратно)

3

Самый старый и известный некрополь Варшавы.

(обратно)

Оглавление

Кшиштоф Конколевский

Из книги «Документальные сказки»

Вступление

Павла Голобурды

Игра в Агнешку

Голубая плитка