Из книги «Карусель»

— А разве Терехин не был одинаково близок и дорог всему коллективу?! К тому же раньше работал он в пятом отделе! Кто дал вам право лишать их возможности спасти человека?!

Кто-то крикнул:

— Вы забыли о вдове, вернее, о супруге Терехина! Разве не она самый близкий ему человек?! Вот кто последнее отдаст, лишь бы снова увидеть дорогие черты, прижать их к груди!

Председатель кассы взаимопомощи Свербляев, встав на чью-то ногу, заорал:

— Товарищи! Друзья! Сукины дети! Вы с ума посходили?! Речь идет о человеческой жизни! Пока вы базарите, Кольку, может, расчленять начали! Предлагаю немедленно собрать деньги в любой валюте, у кого что есть, а потом вычтем с колбасой и коньяком из зарплаты Терехина, чтоб он сгорел! В наше время надо быть порядочными людьми! Сегодня похитили его, завтра — тебя!..

Кто-то в углу истошно вопил, что в зарплате инженера не предусмотрена сумма на выкупление товарищей! Накинут — тогда ради бога! А то из ломбарда не можешь алюминиевую вилочку выкупить, не то что целого Терехина!

Пирогов предлагал желающим тут же набить им морду «за друга Колю» и непрерывно снимал и надевал пиджак.

Необычный митинг грозил перейти в обычную драку, но тут появился директор. Он сказал:

— Прекратите торговлю в рабочее время! Если наш друг, товарищ и брат на мировом рынке стоит сегодня триста рублей, кусок паршивой колбасы, три бутылки коньяка с солью, — наш святой долг: платить без разговоров!

— А завтра пол-института похитят! Всех будем выкупать? — выкрикнули из толпы.

Директор подумал: «Да кто ж вас похитит, кретины!» — и сказал твердо:

— Выкупим всех, не волнуйтесь, товарищи! — При этом посмотрел на главного бухгалтера, который кивал головой, разводя руками.

— Даю из директорского фонда рубль! Остальное прошу вас! Кто сколько может! — Директор первым швырнул металлический рубль в ведро у пожарного поста, и зазвенело ведро серебром, оторванным от чистого сердца.

В итоге собрали приличную сумму, почти полведра, и вручили ведро Кривошееву, который навещал больных на дому по линии заботы о людях.

На следующее утро Кривошеев отчитался по поездке. Дыша в сторону, предъявил два железнодорожных билета по тридцать копеек и сказал, что поручение выполнено на все сто! Только вместо трех бутылок коньяку взял шесть водки, как чувствовал: одна разобьется, что она, зараза, и сделала! Колбасы не было, взял сыру и вместе с деньгами и сигаретами положил все в условленном месте, кажется, на 46-м километре, вроде бы под сосну…

Пять дней новостей не было. Сотрудники как могли утешали супругу Терехина, вдалбливая ей, что, судя по детективам, похитители редко убивают жертву, поизмываются и все! А уж измываться над нами можно сколько угодно! И надо еще поглядеть, кто кого!

Наконец, на шестой день секретарша вскрыла письмо, где корявыми пьяными буквами вывели:

«Спасибо за мелочь, портвейн, сыр плавленый и англо-русский словарь. В связи с дополнительными расходами, связанными с содержанием товарища Терехина в неволе, просим положить по тому же адресу под сосну сто рублей, вина, спиннинг, топор и женский купальник сорок восьмого размера, лучше голубенький. В противном случае Терехина аннулируем».

Эта бандитская выходка вызвала бурю. Мало того, что одних похищают, а другие тут вкалывают в поте лица, так еще на содержание баб сорок восьмого размера раскошеливайся! Когда жену содержать не на что, ей верен до гроба, потому что на пять рублей с кем же ты можешь ей изменить?!

— С этой мафией надо бороться! — выступил пропагандист Бутырин. — Нельзя идти на поводу! А то обнаглеют: сегодня купальник, завтра дубленка! Надо взять их измором! Ни купальников, ни вина, ни хрена, ни копейки! Они у нас попляшут, тут им не Сицилия! Увидите, к зиме добровольно сдадутся!

— Вот что они у нас получат! — подытожила секретарша Валечка, сложив пальчики в очаровательный кукиш.

Дельное предложение внесла Ира Мамонова:

— В субботу вылазка в лес за грибами в район Выборгского шоссе, — прочешем лес. Может, найдем бандитское гнездо, где томится товарищ наш Коля Терехин!

В субботу автобус не смог вместить всех желающих. Остальные добирались в лес на попутках. В районе сорок шестого километра народ кинулся в лес, воровато озираясь, не отвечая на редкие «ау». Можно было подумать, что никто не хочет выдавать потайные грибные места.

Как договаривались, водитель начал гудеть в восемь вечера. А кончил гудеть пол-одиннадцатого, когда окончательно стемнело. Сотрудники выходили из лесу по одному с пустыми корзинами, изодранные до крови, как будто в этом году бандитов в лесу было куда больше, чем грибов.

На следующий день все были тихи и печальны. Вздыхали, нюхали, затягиваясь, еловые шишки из лесу, кто-то произносил:

— Что-то сейчас с Терехиным делается, хотелось бы знать…

И все подключались:

— Наверно, гаденыш, рыбку ловит…

— Грибков белых на зиму тонну, небось, насолил, алкоголик!..

Секретарша Валюша Синицына раскачивалась, как при зубной боли: