Из кожи вон

– Какая же ты мразь, – скрепя зубами прошипел Егор, пытаясь поднять руку, но та предательски отказывалась подчиняться.

– Мразь? – спокойно переспросил Станиславский. – Мне помнятся совершенно другие слова, когда Вы очнулись в моей палате, и заметьте, не обгорелым трупом, а помолодевшим мужчиной в самом расцвете сил. Это ли не чудо? А для того, чтобы ты своей башкой осознал то, что я для тебя сделал, расскажу небольшую историю, пока готовят раствор для консервации твоих тканей, – заговорчески предложил Станиславский, натягивая резиновые перчатки. – Пару лет назад, благодаря своим исследованиям, я вывел весьма интригующую закономерность поведения нашей кожи. Оказалось, что при соблюдении ряда процедур, кожа одного человека прекрасно может уживаться на теле другого. Десятки экспериментов с крысами дали положительные результаты. Но эти узколобые дураки из Министерства здравоохранения не позволили мне продолжать испытания на людях, аргументируя тем, что нельзя сдирать кожу с одних, чтобы спасти других. Конечно, я попытался вырастить человеческую кожу искусственно, но она оказалась неспособна вживаться в новые тела так же, как это делает оригинал.

Егор не верил своим ушам. Сейчас он окончательно понял, что именно случилось с Михаилом. Тот самый шрам. Точно такой же был у его лучшего друга. Ещё в детстве они бесились и дурачились на одной из заброшенных строек, находящейся сразу же за их двором. Как то раз, играя в войнушку, Мишка упал на бетонный пол и рассёк подбородок. Тогда Егору пришлось практически на живую зашивать белыми нитками рану, дабы мама Михаила их не наругала. Конечно же она наругала, а шрам остался на всю жизнь.

Зуд кожи мгновенно усилился, а на глазах предательски заблестели слёзы. Егор не мог поверить в чудовищную правду. Неужели они могли совершить подобное зверство? Да и вообще, как такое возможно? Вопросы скапливались в голове с непостижимой скоростью. И чем дольше тянулось время, тем сильнее разгоралась, таившаяся в глубине души, ярость.

– Твой друг пал смертью храбрых, он герой и, как часто бывает, мученик в одном лице. Его подвиг оценят не сейчас, но в будущем. Ты спросишь меня, почему нельзя довольствоваться небольшими частичками, а не сдирать всю кожу разом? – улыбнувшись, спросил доктор, в руках которого блеснул скальпель. – Проблема в том, что кожа не может прижиться частично. Нельзя в полной мере спасти умирающего человека, пересадив ему части других людей. Возможно, он и останется жив, однако, эстетика будет ужасна. А та технология, которую предлагаю я, способна восстановить человека практически заново. Плюсом устранить видимые недостатки и вернуть молодость, избавив от подтяжек, морщин и тому подобного. Ты только представь, сколько богатеев всего мира захотят воспользоваться моими услугами? Я подниму медицину на совершенно новый уровень.

– А что будет с донором? – в глубине души зная ответ, но всё же спросил Егор. – Мишка был жив?

– Как я говорил ранее, у любого чуда была своя цена. Даже Прометею пришлось отдать свою жизнь для того, чтобы у человечества появился огонь и шанс на развитие цивилизации.

– Ты приравниваешь себя к богу? – растягивая время спросил Егор, отчаянно пытаясь вернуть контроль над своим телом.

– Это всё громкие слова для какого-нибудь чудика или свихнувшегося учёного в дешёвом кино. Неужели ты думаешь, что я вот так просто беру и убиваю людей ради удовлетворения? Вздор! Я нормальный и адекватный человек, тем более, признанный учёный. С моими исследованиями человечество вступило на новую ступень развития, позволяющую продлевать жизнь. Благодаря моим трудам и твоей сакральной жертве, когда-нибудь люди смогут жить, не оглядываясь на возраст.

Станиславский мечтательно задумался, теребя в руках скальпель.

– Что-то я совсем отвлёкся, время не терпит, нужно начинать, – спохватившись, продолжил доктор, подходя и склоняясь над Егором.

Лезвие прошло от виска по щеке и закончило свой путь на подбородке.

– Ааа… – застонал Егор, чувствуя, как тут же на его шею упали тёплые капельки крови.

– Не стоит притворяться, Вам не должно быть так уж и больно. Введённый в тело паралитик должен снять все неприятные ощущения. А что до вашей кожи, можете не переживать. Мы пересадим её более сговорчивому и менее впечатлительному пациенту. Вот увидите, он в отличие от Вас ещё и спасибо скажет, – с этими словами Станиславский продолжил водить скальпелем по груди жертвы.

Действие паралитика действительно было очень сильным. Тем не менее, помимо острой боли, Егор почувствовал, как пошевелился его палец. За ним ещё один и вскоре он уже смог немного подвинуть кисть.

– Принесите контейнер, – скомандовал Станиславский одному из своих помощников, стоявших в комнате, и тот поспешил поднести небольшую ванночку, заполненную желейной субстанцией. Тонкий лоскуток окровавленной кожи аккуратно был вложен внутрь.