Из круга женского: Стихотворения, эссе

Гиальмар. Поэтому я и не сделаю этого. Но я чувствую, что я бы должен это сделать. Я не должен терпеть под своей кровлей ни одного создания, которое было в тех руках… (быстро ходит по комнате).

Гедвиг (ходит вслед за ним). Но, подумай только, папа, дикая утка! Бедная дикая утка!

Между мужем и женой происходит тягостное объяснение, и когда, несколько времени спустя, девочка, оживленная прогулкой, полная любви к отцу, возвращается домой, на нее веет леденящим холодом; какая-то тяжелая туча надвинулась и застыла в воздухе. Веселость тотчас же слетает с нее, она вглядывается тревожно в смущенные, хмурые лица родителей, пытаясь понять и угадать их настроение. Но она еще пробует бороться с этим, хочет развлечь отца новым впечатлением.

Она показывает отцу только что полученное письмо, в котором коммерсант Верле сообщает, что старому деду не нужно больше утруждать себя перепиской, что он будет получать 100 крон ежемесячно, а после его смерти этот подарок перейдет маленькой Гедвиг; эта сумма обеспечена за ней на всю жизнь. Письмо это предназначалось ко дню ее рождения, но девочка просит отца распечатать его сейчас же. «Пусть папа прочтет! Наверно, там что-нибудь хорошее, — тихо замечает она матери, — папа развеселится, и у нас опять будет так весело!»

Но чтение производит обратное впечатление на Гиальмара. Только что открытая ему истина о прошлом Гины все еще грозно стоит перед ним, и новое ужасное подозрение проносится в его голове. Он сопоставляет факты, вспоминает, что старый Верле смолоду страдал такою же болезнью глаз, этой непонятной, неизлечимой болезнью, которая неумолимым призраком висит над Гедвиг, угрожая ей слепотой, потом эта необъяснимая щедрость и желание обеспечить чужую ему девочку… И та истина, что Гедвиг не его дочь, утверждается в его мыслях.

«Папа, папа, разве ты не рад? — твердит девочка, напряженно следя за его волнением и переменами в лице. — Ведь это все тебе достанется, папа! Разве ты не знаешь, что я все эти деньги отдам маме и тебе!..» Побуждаемый присутствием Георга и желанием совершить геройский, красивый поступок, Гиальмар разрывает полученное письмо и со слезами восклицает: «Мой семейный очаг разрушен! У меня нет больше дочери!» Этот возглас долетает до Гедвиг, которую мать отсылает из комнаты, и она с отчаянным криком бросается к отцу.

Гедвиг. Что ты сказал? (бежит и бросается к нему). Папа! Папа!

Гиальмар. Прочь! Не подходи ко мне близко! Я не могу видеть тебя! Ах, глаза… (идет к двери).

Гедвиг (крепко цепляясь за него, кричит). Нет, нет, нет! Не уходи от меня!

Гиальмар. Не могу! Не хочу! Оставь меня! Прочь! (вырывается и уходит).

Здесь начинается драма, — глубокая, захватывающая, которую не вынесет еще не окрепшее, переполненное любовью существо и которая раздавит его своей тяжестью.

Мы видим ее беспомощно рыдающей на диване, мы чувствуем, как разрывается на части, как трепещет и бьется от боли это маленькое детское сердце.

Гедвиг (с отчаянием). Нет, нет, он больше никогда не придет к нам… Мне кажется, я умру от этого… Что я ему сделала? Мама, приведи его назад…

Напряженное горе, отчаяние, страстная любовь просветляют иногда даже неопытный детский ум, заставляют угадывать и понимать то, что стоит выше его понимания, делают ребенка в один миг взрослым, расширяя его умственный кругозор. Мы читаем следующий, поразительный по своей жизненности и тонкой психологии, трогательный до жалости диалог.

Гедвиг (Георгу). Скажите хоть вы мне, что это такое? Отчего папа не хочет больше меня видеть?

Георг. Вы узнаете это, когда вырастете большая.

Гедвиг (всхлипывая). Не могу же я терпеть до тех пор, пока вырасту большая… Впрочем, я знаю… Может быть, я не настоящая дочь папы…

Георг (беспокойно). Как же это могло случиться?

Гедвиг. Может быть, мама нашла меня. А папа только теперь узнал об этом… Такие истории мне приходилось читать…

Георг. Ну, положим, что так…

Гедвиг (с недоумением). Но отчего же ему тогда не любить меня? По-моему, он может любить меня еще больше… Дикую утку нам подарили, а все-таки я ее очень люблю…

Вспомнив о дикой утке, она вспоминает и о желании отца уничтожить ее, и новый неразрешимый вопрос встает перед ней. «Он сказал, что нужно бы убить ее, — говорит она, — но хотел пощадить ее ради меня…»

Георг (подходя к ней). А что, если бы вы добровольно пожертвовали ею ради него?

Гедвиг (встает). Дикой уткой?!..

Георг. Если бы вы добровольно отдали ради него самое лучшее, что у вас есть на свете!..

Гедвиг. Вы думаете, это поможет?

Георг. Попробуйте, Гедвиг!

Гедвиг (тихо, с сияющими глазами). Да, я попробую…