Из круиза с любовью

В голосе Игоря сквозила горечь. Вика помнила его цепочку, длинную, витую, грамм под семьдесят. И «Toyota» была отличная, он только в конце июля ее купил.

Игорь ненадолго умолк, потом продолжил:

– Крыша деньги вернуть требует, а где их взять! Еще за аренду с июля накопился приличный долг, да и счетчик они включили за упущенную прибыль. Единственное, чем я мог расплатиться ― мой товар, шубы. Пошел договариваться. Есть там такой Гаспарян, делами рулит. Показал ему накладные, объяснил, сколько все это стоит… А он, на голубом глазу: мол, примет товар только за половину той суммы, в которую он мне обошелся. Нет, ты представляешь! А весной, когда я по рекомендации друга к нему явился, таким отличным мужиком казался, сама доброта и любезность… Но делать мне было нечего ― пришлось согласиться, хоть выходило, что я еще останусь им должен… Разговор был вечером, а утром выяснилось, что мой магазин и склад сгорел.

Вика ойкнула.

– Совсем сгорел? Хоть застраховано было?

– Нет, конечно. У меня ведь груз после дефолта пришел, инфляция сумасшедшая ― какой страховщик возьмется?..

– А отчего пожар случился?

– Бандиты с кем-то разбирались, войнушку устроили на рынке. И перестрелка, и взрывы…

– Да, кажется по телевизору об этом говорили… Ну и как же ты теперь?

– Как? В заднице я… прости, иначе не сказать. Люди Гаспаряна с ножом к горлу лезут… Надо мне было отдать ему ключи от магазина сразу, как договорился ― а так получилось, что сгорел мой товар, а не их…

– И сколько ты должен?

– На данный момент шестьдесят пять тысяч, это только Гаспаряну, не считая других, которым по мелочи, и тестя… Ты бы видела, как он бушевал! Конечно, я не надеялся, что он за меня долг отдаст, но думал, хоть немного помочь согласится… А он те пять тысяч припомнил и сказал, что не для того всю жизнь пахал, сотни тонн железа на своей шее перетаскал, чтобы мои дурацкие долги выплачивать, и вообще ― нам надо разводиться.

– Как разводиться, а жена что?..

– И она сказала, что лучше развестись, потому что я подвергаю их всех опасности. После тех гостей она как с ума сошла! Сказала, лучше жить в Германии, чем в этой ужасной стране. Тесть сразу с родственниками созвонился, те обещали приютить на первое время. Она здешнюю квартиру мигом продала, несмотря на то, что предложили вдвое дешевле, чем она нам обошлась, и укатила вместе с дочкой…

– Что, совсем уехала, навсегда? ― не поверила Вика.

– Да, сегодня проводил. Теперь не знаю, когда Наташку увижу…

Вика сунулась в шкафчик, достала початую бутылку коньяка, налила полную рюмку, пододвинула Игорю. Он выпил одним махом. Спросил, можно ли здесь курить.

– Кури, я сама здесь, на кухне, курю. Так деньги от продажи квартиры, она что ― все себе взяла? А как же ты?

– Квартира в Екатеринбурге ее была, еще от матери. Здесь отец помог купить, да еще я у него занимал… Нет, может и правильно, что она уехала. Сам в бегах, так хоть за дочку спокоен.

– А в Екатеринбург ты не можешь вернуться?

Игорь покачал головой.

– От родителей двухкомнатная квартира осталась, но там сестра живет, с мужем и тремя детьми. И в Екатеринбурге меня мигом вычислят: через того человека, который с Гаспаряном свел. Так что деваться мне сейчас просто некуда.

Вика смотрела на Игоря с жалостью. Полгода назад он выглядел таким довольным жизнью, самоуверенным, а теперь раздавлен обстоятельствами. Конечно, нельзя выгонять человека, оказавшегося в беде.

– Ты пришел с пустыми руками… Может, какие-нибудь вещи?..

Игорь взглянул с благодарностью.

– Они там, в квартире у тестя, все уже собрано.

– Съездим за ними завтра.

Она познакомила друга с Анютой и сказала, что некоторое время дядя Игорь поживет у них. Подумала, что надо еще Инну Константиновну предупредить, но домашний телефон старой учительницы не отвечал.

На следующий день Вика неоднократно набирала с работы этот номер, и лишь в шесть часов вечера на том конце сняли трубку. Услышав молодой женский голос, она вначале подумала, что ошиблась, но на всякий случай спросила Инну Константиновну.

Ей ответили:

– Мама в больнице, а кто ее спрашивает?

– Лиза? Я Вика, мама Анюты, девочки, за которой присматривает Инна Константиновна. А что с ней?

– Инсульт. Приступ был вчера. «Скорую» она сама вызвала, и мне успела позвонить. Ее забрали в больницу без меня.

– Как она сейчас?

– Очень плохо. Практически все время без сознания. Откроет глаза ― а они такие бессмысленные. Не знаю, понимает ли что?

– Лиза, чем я могу помочь? Может, деньги нужны?

Вика никогда не встречалась с дочерью Инны Константиновны, но знала, что та вдова офицера, работает вольнонаемной в части, где служил муж. Там же, в Подмосковье, и живет вместе с сыном. Старая учительница половину денег от своего приработка отдавала дочери, остальное складывала на сберкнижку.