Из любви к искусству (СИ)

«Университетский вестник» значилось над большим шкафом, отведенным подборке одноименного журнала. Журнал выходил ежемесячно, печатал новости, анонсы, статьи и обзоры, а в конце учебного года отводил дополнительный выпуск под итоговый перечень научных работ. Нэрданель огляделась по сторонам и убедилась, что в такое раннее время никто в зале не прохлаждается, а смотритель отнесся к ее появлению совершенно равнодушно — поднял взгляд, ответил кивком на кивок и занялся своими делами. Можно было не беспокоиться. Вытащив с полок с десяток журналов, она разложила их на столе и принялась по очереди просматривать.

Несколько последних она брать не стала, рассудив, что едва ли мастер Ф. может быть моложе ее самой; более ранние решила отложить на потом. На ее счастье списки шли по факультетам, и можно было не тратить время, пролистывая дремучий лес медицинских терминов, работ по математике и геометрии, по архитектуре и ботанике. Ее интересовал в первую очередь факультет искусств, а помимо него после некоторых размышлений — химия и философия. Последние два она решила добавить на всякий случай, вдруг чье-то имя попадется дважды и даст повод подозревать себя.

Так и произошло, правда, совсем не в том смысле, в каком Нэрданель ожидала. Она листала страницы, выписывая работы, темы которых вызвали у нее хотя бы небольшие ассоциации с мастером, а также работы, в анонсе которых значились какие-то особые достижения: «награда лучшему выпускнику», «приз факультета», «самый талантливый молодой ученый…» Особых подозрений не возникало, а потом она в первый раз наткнулась на знакомое имя: «Фонетические изменения в современном языке», Куруфинвэ Финвион. Наткнулась случайно, пролистывая списки филологов на пути к философам. Работа была в журнале двенадцатилетней давности, ничего интересного для себя Нэрданель в ней не увидела и значения не придала. В следующем журнале она наткнулась сразу на трех магистрантов-искусствоведов, защищавшихся по темам прикладного искусства, и выписала их всех, а потом, долистав до химии, снова обнаружила имя принца. «Повышение твердости кристаллических тел». Что-то там про большие надежды и выдающиеся достижения. В общем-то снова ничего интересного, если бы не другое. Вытащив из стопки следующий выпуск, Нэрданель отыскала нужное место и с удовлетворением нашла: «Искусственный синтез сверхпрочных кристаллов», Куруфинвэ Финвион, научный руководитель — Махтано Урундил Аулэндил. Это название она помнила: про работу отец разливался соловьем и в конечном итоге вызвал у Нэрданель тот исторический всплеск раздражения.

— Это настоящий прорыв! Это потрясающее исследование, это просто самородок! — вещал он за столом, размахивая руками в таком сильном возбуждении, какое прежде редко демонстрировал.

— Если он не забросит это дело, то, уверяю, перевернет все наши подходы в данной области!..

Нэрданель тогда сердилась и не слушала.

— Три выпускных работы подряд, — не без уважения пробормотала она под нос. Конечно, у нее не было причин не верить оценке отца, но в подробности она никогда не вдавалась. За те три года, что Куруфинвэ отсутствовал, отец только сетовал иногда, что вот, его «самородок» забросил науку и теряет время в пустых блужданиях по стране…

Впрочем, все это было не то. Смутные кристаллические решетки имели мало отношения к искусству, не будучи подкреплены какой-нибудь завалящей работкой по, допустим, «Использованию кости в инкрустации мебели» какого-то Тинтиля Вертимо Турдилиона. Или просто и категорично: «Новая композиция в живописи» где научным руководителем, между прочим, выступал сам достопочтенный мастер Равендо. Насчет последнего Нэрданель сделала пометку и откинулась на спинку кресла.

Она ощущала легкое разочарование: почему-то ей казалось, что она быстро вычислит среди талантливых выпускников того, кто запросто может оказаться мастером Ф. Но настоящих подозреваемых нашлось не так уж много: среди недавних выпускников были одаренные юноши, но ни один не привлек к себе особого внимания на требуемом поприще. Самым интересным и одновременно бесполезным наблюдением оказалось только то, что все работы принца были подписаны неполным именем. Нэрданель прежде не задумывалась, было ли у него вообще материнское имя: оно никогда нигде не фигурировало, никто его не упоминал. Вполне вероятно, что королева умерла прежде, чем назвала сына. Ему тогда было несколько месяцев от роду, очень вероятно, что мать откладывала торжественный момент до срока, когда ей наконец-то станет лучше…

Но это все было не по делу. Нэрданель отметила себе, что нужно навести справки о тех, кто так или иначе вызвал у нее подозрения, а потом уже обратиться к другим журналам — на случай, если мастер обучался в Университете раньше или позже, чем она предположила сейчас. Решив, что немедленно попросит отца взять в абонементе экземпляры нужных работ, Нэрданель собрала свои записи, убрала на полку журналы и, стараясь не привлекать внимание, покинула библиотеку.