Из морга в дурдом и обратно

1. Два печенья, очерствевших до полной окаменелости. Взяткодатель — пропитой мужчина средних лет. Повод — выдача больничного листа на дому без показаний, да вдобавок и задним числом.

2. Початая бутылка индийского виски — мутного напитка темно-желтого цвета. Взяткодательница — интеллигентная преподавательница одного из столичных университетов. Повод — просила направить ее маму в стационар на «парочку неделек» без каких-либо показаний, чтобы дочь смогла «спокойно съездить отдохнуть».

3. Евангелие на эсперанто. Взяткодатель — молодой продавец. Повод — оформление санитарной книжки без осмотра и сдачи анализов.

4. Ручная дрель середины прошлого века в нерабочем состоянии. Взяткодатель — начинающий пенсионер. Повод — направление на ВТЭК для получения второй группы инвалидности без всяких к тому показаний.

5. Бодрый пушистый и вонючий хомяк вместе с «домиком» — трехлитровой банкой. Взяткодательница — женщина лет пятидесяти, техник ДЕЗа. Повод — выдача больничного листа на дому без показаний.

6. Пакет сушеных апельсиновых корок. Взяткодательница — молодая женщина, воспитатель детского сада. Повод — оформление санитарной книжки без осмотра и сдачи анализов.

7. Стакан тыквенных семечек. Взяткодатель — еще один пропитой мужчина средних лет. Повод — выписка рецептов на спиртосодержащие настойки.

8. Пакет крысиного яда. Взяткодательница — пожилая сотрудница санэпидстанции. Повод — выдача больничного листа на дому без показаний.

9. Колода игральных карт. Взяткодатель — молодой менеджер. Повод — оформление справки для посещения бассейна без очереди, без осмотра и без сдачи анализов.

10. Потертый собачий ошейник с таким же потертым поводком. Взяткодатель — мужчина лет 60—65. Повод — оформление санаторно-курортной карты «без хождения по врачам и сдачи анализов».

Данилов вернул трубку радиотелефона на базу и полез в шкаф за скрипкой. Захотелось не просто поиграть для души, а поупражняться в новом. Например, разучить одну из сонат Изаи.

Ноты лежали под футляром. При помощи нехитрого проволочного приспособления, изобретенного Даниловым, они удобнейшим образом крепились к подвешенному на стене телевизору.

Едва коснувшись смычком струн, Данилов забыл обо всех своих проблемах. Погружение в музыку сродни наркомании, оно переносит человека в другой мир, в другое измерение, в другую жизнь. Разница лишь в том, что в одном случае действует химия, а в другом — настоящее волшебство.

Получалось неплохо для любителя, играющего эту вещь второй раз в жизни. Кончив сонату, Данилов вернулся к двум наиболее трудным местам и отыграл каждое по два раза, с удовольствием отмечая, что получается все лучше. Эх, если бы можно было брать скрипку на ночные дежурства…

Никто не запрещал ему этого; но ночная игра на скрипке в морге непременно привлекла бы внимание окружающих к «дежурствам» Данилова. А музыка в морге не смущала Данилова. Искусство везде уместно. Как сказал Шостакович: «Любите и изучайте великое искусство музыки. Оно откроет вам целый мир высоких чувств, страстей, мыслей. Оно сделает вас духовно богаче. Благодаря музыке вы найдете в себе новые неведомые вам прежде силы. Вы увидите жизнь в новых тонах и красках».

Но больше всего Данилову нравились слова шекспировского Лоренцо: