Из морга в дурдом и обратно

— Да, регулярно интересуюсь, — соврал Святослав Филиппович. — Информация подобного рода помогает лучше понять, где и что мы можем улучшить.

— Например? — Колокольцева снова улыбнулась.

— Не так давно мне попалось на глаза несколько жалоб на очереди в нашем консультативно-диагностическом отделении по субботам. — Святослав Филиппович умел врать вдохновенно, без подготовки. — Мы проанализировали ситуацию и изменили расписание так, чтобы в субботу принимало больше врачей.

— А до того, как в Сети появились жалобы, вы об этом не знали? Разве у вас нет внутренних источников информации?

— Знали, но не представляли, что проблема носит систематический характер. — «Тебе бы следователем работать, давно в полковники бы вышла!» — подумал Святослав Филиппович. — Но теперь мы усилим контроль.

— А что из себя представляет этот самый контроль? Вот применительно к вам? Вы сидите в своем кабинете и ждете, пока кто-то придет к вам с жалобой?

— Ну почему же? Я постоянно держу руку на пульсе больницы, если можно так выразиться. На утренней конференции заведующие отделениями докладывают мне о происшествиях и проблемах, ежедневно я или кто-то из моих заместителей делает выборочный обход с таким расчетом, чтобы раз в неделю в каждом отделении побывал кто-то из высшей больничной администрации. Кроме того, я сторонник демократических принципов. Любой сотрудник может обратиться ко мне с той или иной проблемой, с тем или иным предложением. Очень помогают родственники больных. Они же приходят не только с жалобами, но и просто выразить свое мнение, иногда — поблагодарить…

— Вам нравится, когда вас благодарят?

— Конечно, это же лучший показатель качества моей работы.

— А какого вида благодарность вы предпочитаете?

— Устную. — Святослав Филиппович прикинулся простофилей, не понявшим суть вопроса. — Иногда люди пишут благодарности в департамент здравоохранения, что тоже очень приятно.

— И все? — настаивала Колокольцева.

— Однажды газета «Московская правда» опубликовала очень теплое письмо одного из наших пациентов, — «вспомнил» Святослав Филиппович. — А если вы имеете в виду какие-то материальные выражения благодарности, то у нас в больнице это не одобряется и никем из сотрудников не принимается. Мы чтим закон.

— Это прекрасно, — без особого воодушевления сказала корреспондент. — А права личности соблюдаются у вас столь же неукоснительно?

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Святослав Филиппович, которому чем дальше, тем больше не нравилась вся эта затея с интервью. — Какие именно права личности?

— Хотя бы то, что ваши пациенты даже побриться не могут без разрешения…

— Не могут, — подтвердил Святослав Филиппович. — Мы не разрешаем пациентам иметь острые, колющие и режущие предметы в, так сказать, свободном владении. Знаете, мне вспомнился такой случай. — Этот жуткий случай действительно имел место около десяти лет назад. — Одна из недавно принятых на работу медсестер по недомыслию заколола волосы, собранные в узел, длинной красивой шпилькой. Обычно для подобной цели наши сотрудницы пользуются резинками. Старшая сестра не заметила, заведующий и другие врачи не обратили внимания, но злосчастную шпильку увидел один из больных, у которого к этой сестре была… личная неприязнь. Он вырвал шпильку из волос, всадил ее в глаз бедной девушки — все это произошло буквально в одно мгновение, — а потом точно так же выколол глаз одному из санитаров. А вы говорите — бриться. Тут не о правах личности надо думать, а о специфике нашего учреждения.

— Ваши сотрудники должны всегда быть начеку? — нахмурилась Колокольцева.

— Да, — кивнул Святослав Филиппович, не понимая, к чему она клонит.

— То есть все проводимое лечение не может гарантировать если не исцеления, то хотя бы спокойствия пациентов, снижения их агрессивности?

— Ох, — вздохнул Святослав Филиппович, — мы с вами сейчас залезем в такие дебри практической психиатрии, откуда уже не выберемся. — Конечно же лечение помогает, иначе какой бы смысл был его проводить? Но бывают рецидивы, бывают неожиданные, спонтанные обострения здесь, в стационаре. Вот, кстати, буквально на днях один из наших больных, сам, между прочим, врач со стажем, набросился во время обхода на лечащего врача и заведующего отделением. Пришлось прибегать к физической силе, чтобы сделать ему успокаивающий укол.

— Вы одели его в смирительную рубашку?

— У нас нет смирительных рубашек, — снисходительно улыбнулся главный врач. — Это приспособление не очень-то гуманно и вдобавок не совсем надежно. Для фиксации больных, которая применяется у нас в больнице лишь в исключительных случаях, мы используем широкие текстильные — не резиновые! — ремни, при помощи которых человек фиксируется к кровати.

— А специальные комнаты, обитые мягким поролоном, у вас есть?

— Это из области кинематографии. — «Да заканчивай ты скорей!» — подумал Святослав Филиппович.

Колокольцева никуда не торопилась. Ей было нужно если не скандальное, то хотя бы «пикантное» интервью, минут на пять-семь. Для того чтобы набрать интересного материала на пять минут, иногда приходится беседовать полтора часа.