Из мрака ночи. Сборник

Через полтора часа Гэйл был на крыше, глядя на то и дело мелькающие в небе многочисленные самолеты, которыми ныне пользовались как для деловых поездок, так и для развлечений. Несмотря на это, багрово-серый специальный самолет Уотерсо-на должен быть виден издалека. Стив опаздывал — что весьма необычно для него. Гэйл не видел приятеля уже больше года. «Все это время, он, вероятно, возился с одним из своих вечных экспериментов», — решил он.

Гэйл не отводя взгляда всматривался в небо. Но там были лишь регулярные самолеты и один дирижабль — крошечный на расстоянии, — который, казалось, летел прямо к нему... но слишком быстро летел... это не мог быть дирижабль... ни один газовый баллон не наберет такой скорости... Затем Гэйл увидел багровую и серую полосатую раскраску — это был Стив.

Когда машина стремительно рванулась вниз и ловко приземлилась на крышу возле него, Гэйл увидел, что дирижабль больше тридцати пяти футов в длину и около десяти в диаметре. Внезапно в ее изогнутом, полированном, лишенном иллюминаторов металлическом боку открылся маленький круглый люк, из которого выскочил Стивен Уотерсон. Люк был маленьким, и так быстро протиснуть в него шести с лишним футовое тело было подвигом, достойным иллюзиониста. Гигант Уотерсон, должно быть, собирался не часто пользоваться им, иначе сделал бы люк подходящим себе по размерам.

— Привет, Дэйв... Как тебе мой новый корабль?.. Залезай быстрее, мы улетаем. Ты собрался?

— О, господи, Стив, что это? Конечно же, этот аппарат сконструировал ты, потому что я никогда еще не слышал о таком, — ответил Гэйл.

— Ну, Дэйв, наверное, можно сказать, что его сконструировал я, хотя на самом деле, его изобрела машина... По крайней мере, она открыла принципы, на которых он основан.

— Машина? Его изобрела машина? Что ты имеешь в виду? Ни одна машина не может мыслить, не так ли?

— Я не уверен, что так уж и не может, Дэйв, но залезай — я все расскажу тебе позже. Я обещал Райту, что вернусь через три часа, а уже опаздываю на десять минут. Кроме того — эта малютка весит три тысячи тонн, так что мне не хотелось бы оставлять ее на крыше дольше, чем это необходимо.

— Но, Стив, дай мне хотя бы рассмотреть твой дирижабль. Послушай, он чертовски красив! Он весь металлический?

— Рассмотришь его внутри, Дэйв... Вперед!

Дэйв Гэйл был тоже не крошка — пять футов десять дюймов и весил больше ста шестидесяти фунтов, но Уотерсон был в прекрасной форме—двести десять фунтов стальных мускулов, так что он сгрузил Гэйла в люк, точно мешок муки.

Гэйл завертел головой, рассматривая помещение^ в котором оказался. Очевидно, это была кабина пилота, потому что всю переднюю стену, следуя ее изгибу, занимало громадное окно, перед которым стояло два уютных на вид кресла. Очевидно, кресла намертво крепились к полу, а судя по прочным ремням, ожидалось, что пассажиры могут попасть в болтанку. Подлокотники кресел были по два фута шириной, и их полированную поверхность усеивали маленькие приборы и ручки. Уотерсон сел в правое кресло и пристегнулся ремнями. Гэйл поспешил занять левое.

— Успокойся, Дэйв, и приготовься к толчку, когда мы взлетим.

— Я готов, Стив, поехали!

Уотерсон чуть шевельнул правой рукой, и слева от него на приборной панели вспыхнул красный индикатор, ожили стрелки приборов, так же, как и на подлокотниках кресле Гэйла. Еще одно движение рукой, и раздался приглушенный гул. Затем Уотерсон взглянул на Гэйла и стал поворачивать маленькие верньеры... Гэйл взглянул на него в ответ, но внезапно его лицо исказилось от неприятного удивления. Машина чуть дернулась, а затем возникло странное, нехорошее ощущение, которое возникает в скоростном лифте или падающем вертолете. Увидев вьгражение лица Гэйла, улыбка Уотерсона стала еще шире.

— Ого... Стив... что происходит... Почему ты не предупредил меня заранее?.. — с трудом выговорил Гэйл.

— Но я же предупреждал тебя, Дэйв, — ответил Уотерсон. — А скоро, я думаю, ты и сам все поймешь.