Из ниоткуда. Автобиография

Я хотел развиваться физически, даже походил на несколько занятий по боксу – не потому, что хотел драться, а просто чтобы попробовать какой-нибудь новый вид спорта. Фрау Дрю желала, чтобы я проявлял такую же прыть в изучении немецкого языка. Но, к сожалению, это было не так. Я ничего не знал, кроме «Ich heiße Jamie Vardy»[11]. Наверное, потому, что я редко приходил на занятия. Она часто выгоняла меня из класса, так как я обычно болтал, вместо того чтобы слушать. Так я и сидел один в коридоре со своей тетрадкой по немецкому.

Я всегда приходил пораньше – прямо-таки не мог дождаться назначенного часа.

Сейчас думаю, что я доставлял много хлопот учителям школы, особенно в последние пару лет. У меня просто не было мотивации заставлять себя заниматься в классе, потому что мысленно я был с «Уэнсдей» и не мог представить свое будущее вне футбола.

Я получал обратную связь от клуба. Ты должен был прогрессировать, если хотел остаться в клубе. Некоторые парни вылетали, но я всегда был одним из тех, у кого были хорошие результаты.

Бен, сын Говарда Уилкинсона – бывшего тренера «Уэнсдей» и «Лидс Юнайтед», был в одной возрастной группе со мной. Также был Дэнни Кэр[12], который играл на той же позиции, что и я, – на фланге или на острие атак, – и был столь же невысок для своего возраста, как и я.

Все развиваются по-разному, но я просто не рос. Некоторые ребята были гигантами по сравнению со мной. В команде «Дерби Каунти», в группе 15-летних, был Том Хаддлстоун. Всего на две недели старше меня, но выглядел он как сформировавшийся мужчина. Формально Том был запасным в группе 15-летних, но играл на ведущих ролях с шестнадцатилетками. Это было непостижимо для меня.

В январе 2002 года, когда мне исполнилось 15, дела у «Уэнсдей» стали совсем плохи. Славная эра начала 90-х, когда забивал Дэвид Херст и клуб боролся за «серебро» под руководством Рона Аткинсона, прошла давным-давно.

«Уэнсдей» вылетел из Премьер-лиги в 2000 году, уволив тренера клуба Дэнни Уилсона. Следующий, Пол Джуэлл, пробыл на этом посту лишь восемь месяцев и был заменен Питером Шривесом, который, в свою очередь, был заменен спустя такой же промежуток времени. В довершение всех бед клуб был в огромных долгах. Джимми Шоулдер, тренер команды Уэльса, младше 21 года, принял этот пост и привел с собой часть бывшей команды. Но это меня не беспокоило. Я продолжал делать то, чем занимался день ото дня, – доказывать, что я хорош в игре.

В школе мне предлагали другие пути развития. Велась расширенная программа для обеспечения университетским образованием детей, семьи которых не могли себе этого позволить. Я был одним из выбранных на эту программу и целую неделю ходил в университет Шеффилда с некоторыми другими учениками из Вайсвуда. Мы жили в общежитии, занимались разными делами, а по вечерам ходили на дискотеку. Но я все это не очень-то любил, за это время мой взгляд на будущее не поменялся, меня интересовала только карьера футболиста «Шеффилд Уэнсдей».

Я чувствовал, что у меня есть все подходящие качества. Я играл правой ногой, но так же хорошо играл и левой, потому что в детстве тренировал обе. У меня было видение поля, что помогало забивать голы. Были у меня и хорошая скорость, и упорство. Такими я видел свои качества. Понимал, конечно, что ростом пока не вышел, ну так что, разве это – помеха?

Но в «Уэнсдей» пришли к другому заключению. Я старался стереть из памяти этот день спустя недели, месяцы и годы. Мне сказали, что я мелковат для хорошего игрока. Не знаю, кто принимал это решение – Джимми Шоулдер, или Джим Хинч, или кто-то еще, – для меня было не важно. Я был совершенно опустошен, когда вышел из комплекса «Уэнсдей». Всю свою жизнь я сопереживал клубу, а сейчас мне заявляют, что я им больше не нужен. Они не понимали, что для меня значило – носить эту форму.

Если память мне не изменяет, на каком-то собрании говорили, что команду 17—18-летних игроков расформируют, поэтому мне бы пришлось перепрыгнуть на несколько этапов выше. Тренеры думали, что я физически не справлюсь с такими нагрузками. Но я никого не слушал, я просто знал, что они хотят от меня избавиться.

Я был растерян. Гнев и смятение смешались внутри меня. Все, к чему я стремился, у меня отняли. Ничто не имело смысла. Я прокручивал в голове эти события и задавался вопросом: «Почему они не могли мне дать время, чтобы я подрос?» Возможно, все было бы по-другому, если бы Клайв оставался директором футбольной академии.

Но размышления о том, что было б, если бы да кабы, двигаться вперед не помогали. Я больше всего беспокоился о будущем. Реальность осенила меня, и я подумал: «Черт, я не занимался в школе последние два года. Что же будет дальше?»

Летом я сдавал итоговые экзамены после окончания средней школы. Лишь по одному предмету я получил оценку C+. Неудивительно, что это была математика. Остальные же предметы я провалил. Три вечера в неделю я ходил на игры «Уэнсдей» и каждое воскресенье путешествовал на север Англии.