Из ниоткуда с любовью

И я подобрал конверт с пола. В нем было письмо, сложенный вдвое лист формата А4. И текст на русском языке:

«Уважаемый товарищ!

Сообщаем вам, что принято срочное решение о сборе всех советских людей, оставшихся верными присяге, для выполнения особо важного задания. Просим вас прибыть завтра в 12.00 на ближайшую к дому автобусную остановку, куда за вами прибудет транспорт.

С собой иметь сухой паек на один день, смену белья, зубную щетку и теплый свитер.

С уважением,

Советское Правительство».

И круглая печать, на которой было то же самое: СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.

Я перечитал письмо еще раз, вздохнул и пошел на кухню.

— Жена, сделай сухпаек на один день. Вызывают.

— Кто? — испуганно спросила жена.

Я молча протянул письмо, а сам пошел собирать вещи.

Через минуту жена вбежала в комнату, в которой я размышлял, какой свитер брать с собой.

— Саша, ты что, чокнулся? Что это за бред?

— Там все написано, — ответил я, остановившись, наконец, на свитере, в котором я зимой катаюсь на лыжах. Тут все на них катаются, потому что Север и снега много. Сейчас, правда, была ранняя осень.

— Какое правительство?! Ты совсем с дуба упал?! Двадцать пять лет как нет никакого Советского Правительства! Как и твоего СССР!

— Подпись читала? Печать видела? Значит, есть.

— Да я таких филькиных грамот могу написать миллион, хоть от Папы Римского, хоть от Римской Мамы.

Я вздохнул и повернулся к ней.

— Было бы подписано Римским Папой — другое дело. А Советское Правительство — это не шутка. Это все серьезно. С такими вещами не шутят.

Жена онемело смотрела на меня, явно не в силах сказать что-то. Потом что-то внутри нее переключилось в режим «ВКЛ.» и слова хлынули потоком. Минут десять я ее не прерывал, потом поднял руку. Она замолчала.

— Слушай, я и сам не знаю, в чем там дело, но раз зовут, то надо идти. Я человек подневольный. Присягу давал, это не хухры-мухры.

— Какая присяга? — воскликнула жена.

— Точно не знаю, какую они имеют в виду. Может, и пионерскую, а может, когда в армии служил. Но раз дал — то куда же деться.

— Нет же никакого СССР! — закричала жена. — Проснись, пионер! Присяга! Кто ее только не давал. Даже Путин.

— Да, СССР нет, — согласился я. — Но я-то есть. И я, к счастью, не Путин. Я советский человек, и им останусь до конца.

— Саша, да оглянись ты вокруг, дурак, мы же ведь даже в не в России!

Я посмотрел в окно. За окном было чистенько и аккуратно, то есть точно не Россия, никаких сомнений.

Лет десять мы тут уже жили, так как-то само собой получилось — сначала работал на европейцев, потом надоело мотаться туда-сюда, да и вообще поспокойнее тут, ну вот и переехали и живем теперь.

— Это ничего не меняет, — ответил я. — Нахождение за границами Советского Союза не освобождает от данной раз и навсегда присяги.

Жена молчала. Молчала долго и зловеще. Потом позвала сына. Васька оторвался от своего компьютера явно с большой неохотой.

— Смотри, сынок, на этого немолодого идиота. Его разыграли — все наши друзья знают, что он чокнулся на своем СССР и советской ностальгии, а этот взрослый дурачок поверил в то, что его вызывает куда-то какое-то неизвестно где двадцать лет сидевшее Советское Правительство.

Васька обдумал услышанное, а потом спросил, при этом довольно резонно:

— Папа, а почему Советское Правительство не вызывало тебя раньше?

— Васька, я сам этого не знаю, и все время задаю себе этот вопрос. Почему оно не позвало меня, когда страна разваливалась, почему не позвало в 1991-м, когда растащили страну на кусочки. Я все время ждал — когда позовет, но оно почему-то не звало. Но вот тут позвало, наконец, так что надо идти.

Жена издала какой-то истеричный булькающий звук и убежала на кухню, а Васька подумал еще немного и спросил:

— Папа, а мне нельзя? С тобой? Я тоже хочу.

— Нет, ответил я. — Зовут только тех, кто давал присягу. А ты, брат, присягу пока никому не дал.

— А кому мне ее давать? И когда? Тут даже в армию не берут.

— Армии бывают всякие. Вот на Донбассе…

Тут я вспомнил Димку Попова, моего одноклассника, который погиб в прошлом году в ополчении под Луганском, и не стал развивать эту тему.

— Короче, завтра уезжаю, так что давай какое-нибудь хорошее кино посмотрим сегодня вечерком. «Офицеров» или «Добровльцев», например.

Васька согласился — он был немного странным мальчиком и голливудским фильмам предпочитал старое советское кино — при этом любое.

Я дособирал все, что нужно было, и вечером мы действительно смотрели старое, «ламповое и теплое», советское кино. А жена со мной не разговаривала вообще, зато обзвонила всех своих местных и российский подружек, чтобы сообщить им, что я окончательно двинулся.

* * *

В 12 часов я был на остановке. В рюкзаке лежал сухпай — все-таки жена сделала его и дала со словами: «Когда придешь домой через полчаса — я тебе в рот этот паек заколочу».

На остановке никого не было, потому что общественный транспорт в Европе дорогой, и все ездят или на своих машинах, или на велосипедах. А Васька был в школе — поэтому проводить меня не мог, хотя страшно хотел.