Из ниоткуда в никуда

— Молчите? — спросил Сварог. — Это хорошо. Это просто замечательно. Значит, вы не пустослов и не глупец, этак мы еще больше времени сэкономим. У меня к вам для начала несколько вопросов. Вы, конечно, можете не отвечать, ругать меня всякими нехорошими словами... но вряд ли станете заниматься бесполезной и бессмысленной руганью. Впрочем, если все же собираетесь, выскажите уж все сразу, так будет проще... Молчите? Просто прекрасно. Итак, пошли вопросы... Ваша супруга буквально только что произнесла краткую, но очень искреннюю и эмоциональную речь, объясняя мне, как она ненавидит ларов, кучку тупых угнетателей, поработивших миллионы обитателей земли. Примерно так. И сказала, что этих взглядов она придерживалась еще до того, как вас... право, не подберу нужного слова. Скажем, согнали с трона. Согласно известной поговорке, муж и жена — одна сатана. К тому же я учитываю некоторые события, происшедшие в Горроте... И у меня есть подозрения, что и вы придерживаетесь тех же взглядов... которые у вас возникли и сформировались еще в те времена, когда вы безмятежно сидели на троне. Я прав?

— Даже если и так, что из этого? — холодно сказал Стахор.

Сварог широко ему улыбнулся и самым дружелюбным тоном спросил:

— А высказать в лицо? «Я вас ненавижу, сволочи!» Слабо? Смелости не хватает? Только в потаенном, безопасном месте язык развязываем?

Стахор выпрямился, постарался придать своей позе как можно больше достоинства (насколько позволяли скованные за спиной руки) и, не отводя яростного взгляда, отчеканил холодно:

— Смелости у меня хватит. Я придерживаюсь именно тех взглядов, что и моя жена, тех, которые вы были столь любезны кратко изложить за меня. И придерживался их, еще будучи наследным принцем. Кричать «Я вас ненавижу, сволочи!» я не буду исключительно потому, что это смешно и бессмысленно в данной ситуации. Однако все так и обстоит.

— Хотите, я вам выдам мелкие государственные тайны? — спросил Сварог. — Так, чепуха... Знаете, что самое смешное? Если бы ваши прегрешения заключались только в э т о м, вас бы никто не трогал, вас бы и на медный грош не оштрафовали. Согласно негласным указаниям сверху и подзаконным циркулярам к о р о л я м такие убеждения сходят с рук. Впрочем, как и всем остальным. Можно чесать на кухне языки, пока они от усталости узлом не завяжутся, можно вслух толковать друг другу, какие мы все здесь, за облаками, сволочи, тираны, сатрапы и угнетатели. Лишь бы это было на кухне. Лишь бы не дошло до словесного оскорбления императрицы — вот тут можно огрести по полной... впрочем, королей и это не касается. Одним словом, главное, чтобы эти взгляды не провозглашались публично и не сопровождались д е й с т в и я м и. А вот нарушение «Закона о запрещенной технике» — вещь посерьезнее, тут и коронованной особе не спустят... Должен сразу предупредить: мне известно не все, что вы наворотили в компании с Брашеро еще до того, как он решил, что пора вас прикончить, — но многое. И на основании того, что мне известно, я могу кое-что реконструировать... Вы желаете, чтобы я подробно объяснил, в чем именно заключались нарушения вами означенного закона? Или нет нужды? Молчите? Значит, нет. Черт, как удобно с вами беседовать, как вы мне экономите время... — он вздохнул. — Правда, я всерьез подозреваю, что вскоре как раз и начнутся проволочки и запирательства, никакой экономии времени, наоборот... Вопрос: вы, как и ваша жена, дали Брашеро слово чести ничего не рассказывать ни о нем, ни о его приятелях, ни о его делах? И сформулировано все было так, что вы даже т е п е р ь не можете ничего рассказать? Следовательно, и расспрашивать вас бессмысленно, потому что вы будете молчать?

— Именно так все и обстоит, — сказал Стахор.

— Ну что же, — спокойно сказал Сварог. — Значит, я и не буду тратить время на вопросы, взывать к вашей совести, напоминать, что от вторжения токеретов лары нисколько не пострадают, а вот земные жители как раз хлебнут горя... Мне хватило беседы с вашей супругой, чтобы понять, насколько это бессмысленно, — он встал. — Ну что же, пойдемте...

Он вышел первым, стал спускаться по длинной лестнице, покрытой чем-то, что совершенно глушило шаги. Слышал, как за ним ведут Стахора. Спускаться пришлось ступенькам по тридцати — но не устраивать же з а в е д е н и е наверху, в освещенной солнцем комнате? В конце-то концов, это против всяких традиций...

Распахнув дверь, он оказался в большом сводчатом подвале, как две капли воды напоминавшем хозяйство глэрда Баглю — поскольку с него и скопировано, не мудрствуя. Дыба, стол для растягивания, прочие невеселые устройства, там и сям разложены инструменты, над жаровней калятся до багрового цвета железные прутья. А вот склонившаяся перед ним троица — не точные копии людей Баглю, а они самые и есть: здоровяк Одноглазый, в одной только короткой кожаной юбке, его подручный, столь же здоровенный, без всякого намека на интеллигентность на физиономии, и третий, ученик-подмастерье.