Из Новгородской губернии

Я думалъ, что день мой кончился; нѣтъ: только что я заснулъ, пришелъ отъ становаго пристава разсыльный, разбудилъ меня и просилъ, впрочемъ очень вѣжливо, пожаловать къ становому. Я подумалъ-подумалъ и пошелъ: онъ отъ меня стоялъ черезъ нѣсколько дворовъ. Прихожу. Этотъ почтенный господинъ сидитъ въ халатѣ и пьетъ пуншъ съ какимъ-то торговымъ мужикомъ (какъ послѣ я узналъ, отцомъ той, которая вышла за Нѣмца). «Почему вы, милостивый государь, не явились ко мнѣ сейчасъ по прибытіи въ Ямъ-Мшагу?» — «Да ежели позволите вамъ сказать откровенно, — отвѣчалъ я: не имѣлъ ни желанія, ни охоты, ни надобности» — «Я все-таки начальникъ, а къ начальнику всегда должно являться; этого наконецъ вѣжливость требуетъ». Я видѣлъ, что начальнику не угодно было меня посадить, взялъ стулъ и подсѣлъ къ столику; это его немного озадачило. — «Позвольте узнать: зачѣмъ вы сюда прибыли?». — Я сталъ ему разсказывать, онъ не понимаетъ, я ему показалъ письмо ко мнѣ отъ Редакціи Р. Бесѣды на бланкѣ съ печатью — онъ пришелъ въ недоумѣніе; но надо было видѣть ужасъ «начальника», когда я ему сказалъ, что Географическое Общество, состоящее подъ предсѣдательствомъ Великаго Князя Константина Николаевича, посылаетъ многихъ для этой же цѣли. — «А у васъ есть какая-нибудь бумага отъ него?» — «Меня не Общество отправило, но я все-таки имѣю отъ него предложеніе собирать пѣсни, сказки и т. под.» (Я въ-самомъ-дѣлѣ получилъ такую бумагу отъ Общества по ходатайству В. И. Даля.)- «И подписана она Обществомъ?» — «Нѣтъ, однимъ генералъ-адьютантомъ Литке.» — «Сдѣлайте одолженіе, доставьте мнѣ ваши бумаги завтра поутру.» На другой день поутру, часовъ въ 8, ко мнѣ приходитъ разсыльный за бумагами. Я отослалъ. Жду часъ, жду другой: надо идти, а нельзя: бумаги не возвращены!… Наконецъ я посылаю хозяина. Онъ возвратясь и говоритъ, что становой самъ идетъ. Ну, думаю, хочетъ меня вѣжливости учить: знать съ визитомъ идетъ. Входитъ становой и эксъ-становой, котораго я видалъ прежде. — «Здравствуйте, батюшка!» — «Здравствуйте, батюшка; прошу покорно садиться», сказалъ я, ему указывая на стулъ. — «Все то у васъ бумаги, все то бумаги, сказалъ онъ усаживаясь. Да ни какъ у васъ хозяина дома нѣтъ?» — «Да, кажется.» — «Прекрасный человѣкъ, вашъ хозяинъ!… А я васъ выпустить не могу-съ!» — «Это почему?» — «А такъ-съ! позвольте осмотрѣть ваши вещи!» — «Съ большимъ удовольствіемъ: извольте…» — «Нѣтъ, милостивый государь, одинъ я не стану… эй! сюда?» Съ этими словами въ комнату ввалилось человѣкъ десять или больше народу. — «А, вотъ что попосидкамъ ходите, ко мнѣ не явились! Это понятые. Гдѣ ваши вещи?» Я ему указалъ на портфель: у меня только и было вещей, а остальныя я оставилъ въ Новѣгородѣ. Становой, спросивъ у хозяйскихъ: «все-ли?» сталъ разсматривать бумаги и читать ихъ вполголоса: «самина…. рушинка….» и засмѣялся, а за нимъ и всѣ понятые. Добрался онъ до пѣсенъ: «Скоро Дунюшка» — Отставной становой не утерпѣлъ, засмѣялся, и во все горло запѣлъ: «Дунюшка, Дунюшка притомилася!..» — «Да кто жъ эту пѣсню не знаетъ?» говорили понятые, смѣясь изъ угожденія становому: «у насъ любую дѣвку спроси — споетъ!» Долгобъ эта исторія еще продолжалась, если бы становой не отыскалъ писемъ ко мнѣ. Онъ хотѣлъ ихъ читать вслухъ, но я рѣшительно не позволилъ. Тутъ было между другими письмо отъ Купріянова, и мое заготовленное письмо къ Ч.; первый ѣздилъ по Новгородской губерніи съ предписаніемъ отъ Губернатора; поэтому становой его зналъ, а къ Ч. я писалъ наканунѣ и по счастію съ полнымъ титуломъ на конвертѣ. Это меня спасло отъ дальнѣйшихъ бѣдъ. Становой сконфузился и сталъ отдавать назадъ мои вещи. Но — каюсь — я разсердился и требовалъ, чтобъ онъ далъ мнѣ какую-нибудь бумагу, по которой я бы могъ на него жаловаться. Онъ сперва не хотѣлъ, но такъ-какъ я настаивалъ, то онъ объявилъ, что можетъ составить актъ. Пошли мы къ нему въ канцелярію, вещи мои понесли за нимъ, тамъ составили какой-то глупѣйшій актъ; при этомъ еще случилось маленькое несчастіе украли у меня нѣсколько тетрадокъ, при переноскѣ вещей въ канцелярію. Вѣрно соблазнился какой-нибудь понятой: мужики папиросы дѣлаютъ изъ всякой бумаги: думаю и мои тетради пошли тоже на папиросы.

Отъ становаго я прямо пошелъ въ Шимское. Уже начинало смеркаться и погода была не совсѣмъ хорошая. Народъ здѣсь до-нельзя привѣтливый: мнѣ понался водовозъ и предлагалъ стать на дровни, за бочкой, и я насилу отговорился только тѣмъ, что могъ замочить полушубокъ. Подходя къ Шимскому, уже довольно поздно; я встрѣтилъ мужика. «Куда же ты, родной, — сказалъ онъ: ты пережди до завтра въ Шимскомъ, а завтра Богъ дастъ, найдешь обратныхъ — доѣдешь!» Я поблагодарилъ его за совѣтъ, мы разошлись, и онъ запѣлъ. «Спаси Господи люди Твоя…».

Новгородъ. 6-го Января.